Когда в задаче одни неизвестные
Шрифт:
— И все же поподробней.
— Когда в кино схожу. Когда в парк.
— В какой парк? — спросил Шурагазиев. — В железнодорожный? Городской?
— В обоих бываю. Когда как.
— А в каком чаще?
— В железнодорожном.
— А по железнодорожному, — спросил Павлычев, — по железнодорожному парку нет товарищей, знакомых, которых вы забыли назвать?
— Нет. Всех назвал.
— Ну, а как ведут себя в парке ваши товарищи?
— Обыкновенно... Не знаю, что еще...
—
Парень покривил губы — нижняя, мясистая, выпятилась еще заметнее.
— На них все ходят. Все молодые бывают.
И новые вопросы — что еще делает по вечерам, с кем бывает? Но — ни одного нового имени.
— Ладно, оставим пока это, — вроде с удовлетворением сказал Павлычев. — Теперь — к главному. Расскажите, как вы решили украсть вещи из контейнера.
В далеких глазах что-то дрогнуло, они даже оживились.
— Напрасно это. Я не взламывал контейнера, — заговорил Умырзаков. — Это на меня ваши наклепали...
— Как же «наклепали»? Вас схватили с поличным, вы вытаскивали вещи из контейнера.
— Так, по глупости. Из интереса... Открыт — дай, думаю, посмотрю, что там. Открыт контейнер — почему не посмотреть?.. Я виноват в одном — ехал на товарнике... Я ехал к дяде, в Саксаульскую, а тут контейнер открыт. Дай, думаю, посмотрю...
— Выходит, от Кзыл-Орды до Саксаульской решили ехать на контейнерах? — усмехнулся Павлычев. — Но это не ахти как комфортабельно. Не находите?
Умырзаков секунду помедлил.
— Зачем на контейнерах? На площадке... Контейнер я видел потом...
— Раньше к уголовной ответственности не привлекался?
— Нет, не привлекался... И в милиции не был ни разу.
— А вот теперь познакомились с нами и решили убаюкать нас сказочками? — легонько поморщился Павлычев. — Неужели вы в самом деле не понимаете, что всерьез поверить вашим россказням просто невозможно?
— Нет... Я говорю правду.
— Э, бала, — не выдержал и Шурагазиев, — не надо. Ишь чего несет. Мы — дети? Лучше скажи, с кем задумал очистить контейнер. Кто тебе помогал?
— Какой — «помогал?» И не воровал я, не думал воровать... Я ехал к дяде в Саксаульскую...
— Ладно, про дядю потом, — перебил Павлычев. — Назовите лучше сообщников. Нам известно, одному брать контейнер несподручно... Вон сколько назвал друзей-приятелей — кто же из них?
— A-а... Про знакомых спрашивали — понимаю... Теперь дело шьете?.. Не было никого, один я ехал.
— Это несерьезно, — сказал Павлычев. — С кем же вы все-таки решили взять контейнер?
Но задержанный твердил свое: он и не думал воровать, он один, совсем один ехал к дяде, без всяких друзей и товарищей, без намерений что-то украсть.
Майор Айдаров
— Снова я к вам,
— А чего же нет? — засмеялся Елюбаев. — Мы его взяли с вашей помощью... Сейчас распоряжусь.
Ввели Рахима.
Айдаров неторопливо оглядел его. Грязноватая рубашка, помятые брюки. Лицо угрюмое — это, видимо, от большого носа, зависшего над верхней губой. Темные глаза смотрели с еле заметным напряжением.
Айдаров кивнул милиционеру — спасибо.
— Садись, — сказал Рахимбеку.
Рахим сел, приглядываясь к Айдарову.
— Что-то я тебя не знаю, — сказал Айдаров. — Не видел на вокзале.
— И я вас не знаю, — ответил Рахим.
— Я из железнодорожной милиции... Да, не знаю я тебя, не видел на вокзале. Меня мало интересует, за что тебя держат в горотделе, — заметил Айдаров. — Сами разберутся, конечно... Я пришел к тебе совсем по другому делу.
— Знаю по какому, — уверенно сказал Рахим.
— Ну, скажи, если знаешь.
— И скажу. Нашлись такие, подняли шум, болтают, что я замочил Звонаря.
Айдаров молниеносно проконтролировал: нет, не показал он, что заинтересован этим сообщением, не дрогнул у него ни один мускул. А ведь Рахим проверяет то, что хочется узнать ему. Это без сомнения.
— Да, ты прав, — подтвердил Айдаров, — многие говорят, что ты убил Мамбетова, — подтвердил самым обычным тоном, вроде во всем этом не было ничего важного. — И, конечно же, до нас это тоже дошло. Мы проверили, но — нет, не доказали твою вину, отвели тебя.
Айдаров заметил: в лице Рахима что-то вроде сдвинулось — да, умеет владеть собой. Умеет, и все же не смог сдержать радости.
— Да, отвели, — повторил Айдаров. — Но имей в виду — косвенно будем проверять.
И снова отметил: в лице Рахима что-то напряглось.
— Проверяйте, — сказал он с усмешкой. — За то вам гроши платят.
— Правильно, конечно, за то, — согласился Айдаров. — А пока идет проверка — я хотел поговорить с тобой о друзьях убитого.
— Давайте, спрашивайте.
— Вот и спрашиваю. Кто последнее время ходил с Мамбетовым?
— А вы разве не знаете?
— Многое знаем, но кое-что изучаем... Кто же?
— А этот, Жусупов Ергешбай.
— Тихоня?
— Он самый.
— Так, верно. Еще?
— Еще Нургалиев...
— Это Футболист? Которого ты порезал?
Рахим чуть помедлил.
— Что вы, начальник. Тут я чист, прокурор не дал санкцию, сам Футболист сказал: «Нет, это не он». — Рахим говорил так, что можно было принять это за правду, а можно и за шутку, — понимай, как знаешь.