Когда я закрываю глаза
Шрифт:
Написала Нора.
Номер незнакомый, но, открыв сообщение, я увидел аватарку Норы в Ватсапе и затем прочитал ее имя в конце текста.
Первым порывом было выключить телефон и убрать с глаз долой. Но я сел на диван, откинулся назад, глубоко вздохнул – и сделал в точности до наоборот. Прочитал сообщение девушки, от которой я столько натерпелся.
Ладно. Поехали.
Сэм, привет. Даже не знаю, с чего начать. Ну, не совсем. Я снова дома. Это странно. Иду на поправку, врачи говорят, что всё хорошо, но… мне так не кажется. Я сошла с ума? Потому что чувствую себя чужой.
Это,
Отложив телефон на покрывало, я уперся локтями в колени и опустил голову. Дыхание сбилось. Меня начало трясти.
Не знаю, что теперь делать с Норой. Да, я пообещал ей помочь, хотя не совсем понял, как это сделать. Могу ли я это сделать. Но… теперь все безумно сложно.
Какой ответ написать Норе? Что для меня она чужая уже много лет? Что я давно знать не знаю такую Нору? С тех пор, как начались издевки, переглядывания и насмешки – а ее не было рядом. Нет, ее не было рядом со мной. Не сказав ни слова, она отступилась от меня. Я и представить не мог, что так будет.
Тогда я задумался: хуже тот, кто унижает, или тот, кто за этим наблюдает? Кто ничего не предпринимает. Этот вопрос мучил меня и теперь. И тот и другой причиняли боль, но по-разному.
Многие вещи я не понимал. Не по молодости или глупости, просто кое-что понимать и осознавать не нужно. Кое-что просто омерзительно. Кое-что – просто чертовски плохо.
Вот и все.
Будто в трансе я поднял голову, взъерошил волосы. С глубоким вздохом взял смартфон и написал:
Привет.
…
И что теперь? Я перестал печатать, пальцы зависли над дисплеем. Что написать? После всего произошедшего между нами как я могу ей помочь? Возможно ли это? Не уверен.
По-видимому, она не помнит. Ничего.
Я безрадостно рассмеялся, тихонько выругался. С Норой что-то случилось. Между нами – кратер, который нашими стараниями с каждым часом становился все больше. А Нора перепрыгнула этот кратер, будто его и не было. Как так? Плохо дело. Не то, чтобы этот кратер значил для меня многое, однако в нем заключалась огромная значимость. Он – история, которую нельзя просто перепрыгнуть.
Будто ничего и не было… Для Норы так и есть. Я бросил мимолетный взгляд на запястье. Шрам на месте. Значит, все происходило взаправду. Все. У меня много других шрамов, но только этот приходилось скрывать.
Жизнь на всех оставляет шрамы, хорошие и скверные, глубокие и нет. Шрамы на коже и глубоко внутри. Этот шрам напоминал мне, что отчаянная борьба не всегда приводит к победе. Что временами хочется только гармонии. Гармонии с самим собой и с окружающим миром.
Я боялся, что все повторится. Выдержу ли я это еще раз?
8
Нора
Сэм что-то писал.
Пока он не ответил, но уже печатал. Сэм прочитал мое сообщение. Увидев, как две галочки загорелись синим, я на мгновение задержала дыхание. После отправки текста я разнервничалась и целых две минуты пялилась в телефон, на собственные слова, ожидавшие, когда Сэм их прочитает.
Это послание я переделала раз десять, набирала текст, а потом стирала. В итоге отправила, что получилось, пока не успела снова передумать.
Однако кое-что я не совсем понимала. Что-то вроде трещины. Совсем небольшой трещины – так сразу и не заметишь, – которая вдруг начала с пугающей быстротой увеличиваться. Это чувство каменной тяжестью лежало где-то внутри. Под ложечкой сосало, сердце было не на месте, но я никак не могла взять в толк, в чем же дело.
Сэм все писал. Я по-прежнему сидела на кровати. В том же положении, в каком была, когда папа вышел из комнаты. И даже жуткая усталость не могла унять ветер внутри меня. Мне еще не хотелось спать. Не хотелось прилечь, хотя об этом молило тело, отвыкшее так много бодрствовать и двигаться. Я хотела дождаться ответа Сэма. Почему мне это так важно? Без понятия. Его сообщение никуда не убежит. Оно будет на месте часа через два, когда я проснусь. При условии, что Сэм его отправит.
Однако я ждала. Ждала, сжав в руках телефон.
Несмотря на носки, ноги мерзли. Руки тоже. И стоило мне потянуться к прикроватному столику за бутылкой воды, как телефон завибрировал.
Дыхание перехватило. Дрожащими пальцами я открыла сообщение.
Привет. Рад, что тебя выписали. Ты чувствуешь себя другой? В каком смысле? И как я могу тебе помочь? Почему именно я?
Если бы я знала… Если бы сама понимала. Почему именно Сэм? Вообще я подумывала написать Элле еще раз или связаться с Йонасом, но не стала этого делать. Возможно, испугалась, что они поднимут меня на смех. Нет, это какой-то бред. Они мои друзья, две недели назад мы попали в жуткую аварию. Такое ни для кого не проходит бесследно. Они-то поймут меня, разве нет?
Но я написала Сэму, а не им.
Я ужасно измотана. Только и делаю, что сплю, но усталость не проходит. Вот странно, да?
А еще дома я увидела на пробковой доске фотки. Среди них нет ни одной нашей совместной. Почему так? И почему в больнице ты спросил, многое ли я помню?
Мы ведь друзья, разве нет?
Здесь было что-то еще, что-то очень важное, о чем я забыла. Я никак не могла отделаться от этого чувства, поэтому написала Сэму. Он ответил быстро.
Отдохни. Обсудим это позже.
Поджав губы, я помотала головой. Нет уж. Разумеется, Сэм не видел, как я отреагировала на его слова.
Нет. Ответь! Мы друзья?
С каждой секундой дышать все тяжелее.
Мы были друзьями.
«Мы были друзьями», – эхом отдалось у меня в голове. Значит, теперь мы не друзья.
У меня задрожали подбородок и губы. Грудь будто сжало в тисках, глаза жгло, зрение стало расплываться. Я тоненько заскулила, по щекам потекли слезы. Внутри будто прокатилось землетрясение, забушевал муссон.