Когда я закрываю глаза
Шрифт:
Я хихикнула – сама не знаю, почему. Фразу про брокколи я не поняла. Мне просто было приятно, что он согласился.
9
Сэм
На дворе март. Погода капризная, холодно и ветрено. Думаю, больше в этом году снегопадов не будет, и меня все устраивает. Права я получу только летом, а до тех пор – никакого снега. Скутер и сугробы? Еще и слякоть с гололедом в придачу? Нет уж, благодарю покорно. Здесь, за городом, соль рассыпают плохо. Очень много обходных тропок и проселочных дорог, некоторые из
По сравнению с последними днями погода переменилась в лучшую сторону. Солнце иногда проглядывало сквозь облака. На скутере до Норы ехать еще десять минут, но в ненастье их хватит, чтобы промокнуть до нитки.
Нора жила неподалеку, но дорогу к ее дому я знал наизусть не только поэтому. В детстве я столько раз бегал по ней, что и не сосчитать.
Спустя пять минут я был на месте, стоял перед ее домом и смотрел на белую входную дверь, к которой вела симпатичная каменная дорожка, окруженная клумбами. Весной на них цвели нарциссы и ландыши, летом время от времени – подсолнухи. Мама Норы любила цветы и свой маленький палисадник. Газон всегда был аккуратно подстрижен, а цветов росло столько, что хватало всем окрестным пчелам и шмелям. Сбоку всегда стояло с десяток ульев. Знать не знаю, там ли они сейчас. А за углом росли сирень и буддлея. Это дерево посадили мы с Норой, когда были маленькими.
Проклятье. Высморкавшись, я глубоко вздохнул. Что я вообще здесь забыл?
Надо сдержать слово. Ни больше ни меньше. Мы уже не дети и можем оговорить личные границы без лишнего драматизма. Не будем ворошить все, что произошло за последние несколько лет, – это дурацкая затея. Все кончено. Что было, то прошло. Оставим минувшее в покое.
Камешки захрустели под ногами, и я неожиданно понял, что с каждым шагом уходил все дальше от изначального плана. Я возвращался в нашу с Норой историю… И не важно, хотелось мне этого или нет.
Трель дверного звонка прокатилась по дому. Я услышал, как кто-то сбежал по лестнице, громко топая. Дверь распахнулась, и на меня с любопытством уставилась Лу.
– Привет, Сэм. Давно ты к нам не заглядывал, да? – Улыбаясь, Лу окинула меня дружелюбным взглядом. Она всегда была очень прямолинейной. – Проходи.
– Спасибо.
Внутри тепло, пахло свежевыстиранным бельем. Я закрыл за собой дверь. Лу тем временем отогнала кошку. За последние годы эта животина вымахала еще больше – если такое вообще возможно. Принюхавшись, кошка одарила меня высокомерным взглядом. Значит, кое-что осталось неизменным. Эта кошка всегда считала общение со мной ниже своего достоинства.
– Давай кыш отсюда, Мэнни. Имей уважение.
Распушив хвост, кошка зашипела. Ну, как всегда. Наверное, от меня пахло собакой – или Мэнни я просто не по душе. Кошки странные. Никогда не питал к ним особой симпатии, увы. Собаки мне всегда нравились чуточку больше.
– Ой, привет, Сэм. Хорошо, что ты пришел. И очень вовремя! Запеканка как раз готова, – сердечно поприветствовала меня Анна, мама Норы. Она подошла к Лу, вытирая руки полотенцем.
Неловкости я не испытывал, но стоять в этом коридоре, таком знакомом, было необычно. Вот уж не думал, что окажусь здесь снова.
– Нора наверху. Можете поесть у нее в комнате, если захотите. Лу с удовольствием отнесет вам еду на подносе, правда
Девчушка закивала так радостно, будто ей сообщили, что она выиграла в лотерею.
– Э-э-э, ладно. Спасибо, – выдавил из себя я.
– Не за что.
Анна увела Лу на кухню. Я за ними не пошел и бросил нерешительный взгляд на лестницу. Ноги были как из масла, от волнения сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я еще не успел раздеться и мог быстренько дать заднюю, исчезнуть, отказаться от своих слов, объяснив, что так будет лучше. Для всех нас. Лучше для Норы, хотя она этого еще не поняла.
Думая так, я повесил куртку в шкаф и снял ботинки.
Затем я поднялся по лестнице. Так нервничал, что даже запыхался. Оказавшись у комнаты Норы, я вытер вспотевшие ладони о джинсы, на мгновение зажмурился… И постучал.
– Входи, – приглушенно раздалось из-за двери.
Тяжело вздохнув, я вошел в комнату.
Здесь намного теплее, чем в остальной части дома, и на лбу у меня сразу выступила испарина. Нора стояла около кровати, одетая в черные легинсы, цветные носки и огромный свитер. Волосы заплетены в высокую косу. Наверное, так она скрывала рану на голове. Лицо у нее по-прежнему бледное, но не до мертвенной синевы. Нора всегда была хрупкой и миниатюрной, но теперь стала совсем тоненькой. Виной тому дни, проведенные в больнице, или она похудела еще до аварии, просто я этого не замечал? Последнее вполне возможно, потому что три-четыре года я не обращал на нее внимания.
Это так же прекрасно, как и больно. Дыхание замерло в груди. Честно говоря, гнев и разочарование, которые я испытывал к Норе последние годы, не утратили своей силы. Но я приехал, поднялся по лестнице и постучался в дверь. Почему? По той же причине, по которой я всегда был рядом с Норой, даже когда она этого не хотела. Она дорога мне, и я очень хотел избавиться от этой привязанности.
Только чувства нельзя включить или выключить. Кому, как не мне, это знать. Я отчаянно пытался найти этот выключатель.
– Привет, – пробормотала Нора.
Она нервничала. Об этом свидетельствовали не только ее поведение, голос, но и выражение лица. Раньше Нора нередко и с удовольствием рассказывала истории словами, взглядами и жестами. Громко или тихо, но всегда искренне. Она не уставала повторять, мол, правда может сильно ранить, но ложь причинит такую боль, которую и помыслить невозможно.
Прошло время, и мы повзрослели, или захотели повзрослеть. И те слова Норы утратили свою значимость. Для нее самой уж точно. Не важно, было это нелегким решением или долгим процессом: итогом стало то, что Нора перестала рассказывать истории и обратилась ко лжи. Она уже много лет не смотрела на меня так, как сейчас. Это невыносимо.
Во рту у меня пересохло. От всех этих переживаний я вспотел, и футболка под свитером липла к горячей коже.
– Спасибо. В смысле, за то, что пришел сюда, – проговорила Нора, широким жестом обведя комнату рукой.
– Может, присядем?
Вдруг Норе станет плохо, и она упадет в обморок? Хотя скорее это сделаю я.
– Да… Да, давай, – согласилась Нора и указала на кровать.
Я неуверенно подошел. Она медленно села на краешек кровати и сложила руки на коленях.
– Лу сейчас принесет еду, – услышал я собственный хриплый голос и тут же закашлялся. Самому от себя стыдно.