Когда зацветает пустыня
Шрифт:
— Давно. — не стала вдаваться в подробности. Да и ответила, скорее, чтобы отвязался.
И, к моему глубочайшему облегчению, мы уже достигли парковки клиники.
— Спасибо, что подвезли. До свидания! — я дёрнула рычажок на двери, желая поскорее избавиться от этого типа.
— Не стоит торопиться прощаться, Злата. Я пойду с тобой. — голосом, не терпящим отказа поставил меня перед известностью Озан.
— Не думаю, что это хорошая идея. — я уже выбралась из машины, но острая боль внизу живота чуть не согнула
— Тебя не примут.
Да неужели? Если только ты не посодействуешь этому! — молча выплюнула я.
— Всё в порядке. Я договорилась с акушеркой и…
— У незамужних иностраннок не принимают роды, Злата.
— Но… Я же…
— Ты им говорила, что не замужем?
— Не-ет… — вот теперь внутри меня началась самая настоящая паника.
— Так и думал. Местный менталитет. И они не спросили, разумеется. Для арабов это как закон — беременна, значит замужем. — Озан, подхватил меня под локоть и повёл в сторону главного корпуса. — Не переживай, я помогу.
— Что значит "поможете"? Не нужна мне помощь! Сама справлюсь! — почти задышала я свирепым огнём.
— Идём, говорю. Не на улице же рожать будешь! Да не бойся, Злата! — немного смягчился он. — Не собираюсь я брать тебя замуж. Просто скажу, что я-твой муж. Не переживай, сейчас договоримся.
Внутри всё переворачивалось, бунтовало и брыкалось от такого словосочетания. Но, остатки здравого смысла уговорили бушевавшую душу и сердце.
Это же просто слова. Слова, Злата.
— Хорошо. Но только говорить будите Вы. Я такого не произнёсу. — гордо вздёрнула я нос. Как будто не Озан, а я делала ему одолжение.
— Идём уже! Непокорная женщина! — усмехнулся он и подтолкнул меня в раздвинувшиеся двери.
Непокорная? Мерзкий мужлан!
Стиснув зубы и кулаки не то от вновь накатившей боли, не то от накативших обстоятельств, я вытерпела эту минуту, пока не закончились обе причины моего отупляющего дискомфорта.
К счастью, этот Озан хотя бы на роды не потащился. Тут же попрощался и, не дождавшись "Спасибо", избавил стены больницы от своего мрачного присутствия. Ну и правильно сделала, что не поблагодарила! Я, между прочим, тоже не дождалась от него "Извини".
— Злата! Милая, идём! — подскочила ко мне взволнованная Линдсей. И, как ни странно, её появление, словно, спровоцировало во мне запуск первой стадии родового процесса по-полной.
Девять часов невероятной боли и я справилась. Тело отключило почти все мысли, сосредоточившись только на главном — рождении нашей малышки. Даже Виталик в них почти не проскальзывал. Настолько было… трудно и тяжело. Едва удалось избежать кесарева и, как следствие, двойных расходов.
Всё… Теперь всё! Сейчас можно было расслабиться и только улыбаться,
Раньше мне не доводилось особо тесно общаться с новорождёнными малышами. Поэтому, все эти девять месяцев я переживала, что сделаю что-то не так. Не представляла даже, как держать такую кроху. Но материнские инстинкты сделали своё дело и я, счастливая и уставшая, как никогда, провалилась в безмятежный и сладкий сон рядом со своей малюткой.
Глава 66
Я немало удивилась, почему после таких адовых мук мой организм всего через пару часов перенастроился в светлое и радостное во всех отношениях состояние. Прямо сейчас встала бы и поехала домой со своей малюткой на руках. К нашему папе. И почему тут нужно провести целых три дня? Ерунда какая-то.
Но долго пребывать в радужных мечтах мне не позволили.
— Злата ханым, Вам цветы, — прилетела заботливая акушерка с огромной охапкой роз всех оттенков розового.
Ханым? Не слишком ли далеко ты зашёл, Озан бей? — внутренне скривилась я.
— Не нужно, Ясмин. Заберите их в ординаторскую, пожалуйста, — пытаясь скрыть раздражение, остановила я её и выдернула карточку из букета. — Слишком сильный запах для малышки.
— Конечно, конечно, вы правы. — и она поспешно скрылась.
А я зачем-то развернула этот плотный клочок бумаги. Знала же от кого столько вызывающе шикарный букет.
Поздравляю с прибавлением! Здоровья малышу и его прекрасной и милой мамочке!
Озан.
"Прекрасной"! "Милой"? Пфф!
Но не успела я толком возмутиться, как акушерка снова появилась на пороге, неловко теребя рукав халата и нерешительно потаптывая светло-серый кафель.
— Злата ханым, к Вам посетительница…
— Посетительница? Может, быть у девушки проблемы с английским? Ко мне мог прийти только один человек — мой отец. Но вряд ли он успел бы так быстро прилететь из Штатов. Не-ет… — Может быть, вы хотели сказать "посетитель", Ясмин?
— Нет, ханым, женщина говорит, чо она Ваша мать.
Внутри меня всё заклокотало. Зажгло, словно ошпаренное расплавленным железом.
— Пусть уходит. — сцепив зубы распорядилась я. — И попросите охрану, чтобы больше не впускали эту женщину внутрь здания.
— Хорошо, ханым.
Интересно, сколько Озан им доплатил? Слушаются бесприкословно. Даже не пытаются спорить.
Мой гнев, приправленный гостями ненависти и боли, кипел через край. Но убавлять огонь я не собиралась. Теперь, когда я сама стала мамой, моя враждебность по отношению к Алле умножилась на два. А когда я смотрела на мою крохотную дочку, сладко посапывающую во сне — она увеличивалась в сотни раз, в тысячи раз.