Когда земли окутает мрак
Шрифт:
Фела тем временем ловко расставила кружки перед оторопевшими друзьями. Всякое движение у нее выходило изящным, проворным и гибким. Тонкие темно-зеленые руки порхали, точно крылья неведомой птицы. Рыжие локоны упали на лицо, приоткрыв длинную шею, испещренную щелочками жабр.
Влажная кожа пахла то сладко, словно спелая ягода, то горько, словно болотная тина. Этот терпкий аромат дурманил разум, бередил сердце, разжигал в нем неодолимую страсть, жажду ласки, горячих поцелуев, томной неги, неземного тепла… Только теперь завороженные путники по-настоящему
Необыкновенное существо, домом которому служили непроглядные воды коварных болот. Существо, коротавшее свои ночи на холодной постели из растений и водорослей. Существо, чья смертоносная краса заманила в топи и сгубила десятки изгнанников. Из всех пастырей именно пастыри болот слыли самыми опасными и непредсказуемыми.
Фела склонила голову, любуясь искусно расставленными кружками. Меж растрепавшихся рыжих прядей задорно выглянуло маленькое круглое ушко. В больших глазах плясало пламя, оно манило до боли, до стонов, до потери рассудка, до дрожи в ногах. Но прикасаться к нему было опасно, смертельно опасно! Так мотылек завороженно летит на свет, чтобы вмиг вспыхнуть и бесследно сгореть, обратившись в прах. Неожиданно дева подняла голову и звонко рассмеялась.
Путники вздрогнули. Неземные чары развеялись, словно болотная дымка. Лица их медленно обретали привычное выражение, а разум – ясность и остроту.
Харпа скрежетнула зубами:
– Я не просила, чтобы меня очаровывали!
Фела развела руками.
– Прошу прощения. Я не нарочно. Для меня очаровывать всё равно что… дышать, – она призадумалась, – или смеяться.
– А отчего глаза пастырей болот так ярко горят? – не выдержал Мар, вызвав раздражение на лице Харпы. – Как… как блуждающие огоньки?
Фела устремила на упыря недоверчивый взор, а потом ее полные губы тронула загадочная улыбка. Она наклонилась к нему, одна рука нежно обвила его шею, вторая утонула в густых иссиня-черных волосах. Мар от неожиданности оцепенел.
– Ты вроде древний, а на деле юн, как мальчишка, – прошептала она. – На твоих руках столько крови! Больше, чем у них всех вместе взятых, и при этом ты невинен, словно дитя. Любознателен, но не знаешь самых очевидных вещей.
– Каких, например? – бесстрастно вопросил Брон.
Дева метнула в его сторону недовольный взгляд, но тут же смягчилась и продолжила тихо:
– Что по легенде именно благодаря блуждающим огонькам мы обладаем такими глазами. Когда появились первые пастыри болот, Праматерь Луна решила, что ее детям будет на болотах слишком безрадостно и темно. Но на удачу над болотами как раз кружили блуждающие огоньки. Под их смелым напором тьма отступала. Тогда Праматерь Луна и решила наделить пастырей болот светящимися глазами. – Фела окинула их задумчивые лица пытливым взором и заливисто рассмеялась. – Ну что же вы? Пейте же! Пейте!
Путники оживились, подбодренные одним лишь звуком ее голоса. Однако хвататься за кружки никто не спешил. Мар подозрительно принюхался.
От неведомого питья исходил
Волк-оборотень, совладав с собой, вдруг поглядел на Фелу в упор и бросил строго:
– Пeрвой испей.
Дева понимающе усмехнулась, подхватила со стола кружку упыря и сделала несколько беззвучных глотков.
– Эй! Мне-то оставь хоть немного! – возмутился Мар.
Фела протянула ему кружку, прильнула губами к его холодной щеке и прошептала лукаво:
– Не тревожься, тебе хватит!
Переведя взгляд на оборотня, она добавила уже без улыбки:
– Вы на нашей земле, в трактире, полном нашего народа и прочих волшебных существ. Убить вас для нас всё равно что прихлопнуть пьявку. Вот и пораскинь на досуге мозгами, с чего бы нам вздумалось вас травить?
Брон не нашелся с ответом. А Фела, просияв на прощанье чародейными глазами, подхватила поднос со стола и была такова.
Путники остались в одиночестве. Харпа обвела друзей цепким, колючим взглядом.
– Ну? И что будем делать? Может, побоку это ее питье?
Мар, с вожделением взиравший на дивный золотистый напиток, заметно приуныл.
Гэдор скрестил на груди руки и поглядел на Хейту.
– Что думаешь?
Девушка вздохнула и закусила губу.
– В ее словах много правды. Травить им нас незачем. Да и в случае драки силы не на нашей стороне. А кроме того… – Она смущенно осеклась.
– Да? – нетерпеливо выдохнул Мар.
– Это дар от пастырей болот, понимаете? – веско сказала Хейта. – Если мы не примем его, то нанесем им смертельную обиду.
Харпа едко хмыкнула.
– Да, ловко эта чародейка всё обставила.
– Спору нет, – охотно согласилась девушка, – ловко. Однако я не уловила в ней и намека зла по отношению к нам. Надо сказать, добра я не приметила тоже. Скорее, любопытство.
– Выходит, пьем? – с надеждой вопросил упырь.
Хейта обратила взор на Гэдора.
– Думаю, это тебе решать.
Тот положил руки на стол и трудно вздохнул. Поразмыслил немного и неожиданно хлопнул ладонью по столу.
– Пьем, но не налегаем. Мало ли что. Да и потом неведомо, каков этот борэй. Не хватало еще, чтобы нас развезло на раз-два!
Мар первым поднес к лицу затейливую кружку и просто опрокинул ее в рот. Харпа немедля огрела его кулаком по спине. Тот закашлялся.
– Сказано же было не налегать! – рыкнула она.
Хейта улыбнулась и пригубила душистый напиток. Его дурманящий вкус разлился по рту, словно мед. На нее пахнуло осенним разнотравьем, лицо будто овеял свежий утренний ветер, ягодная сладость заискрилась на губах.