Кого не взяли на небо
Шрифт:
Люцифер поднял на женщину глаза, полные сострадания и тяжело вздохнул:
— Я всё прекрасно понимаю, Ютта: любовь — это не шутка, я и сам, блять, не шучу... Однако не стоит тревожить Бодхисаттву: вы двое способны разжечь такое пламя страсти, что спалит вас обоих и пепла не останется.
— Я уже на костре! — воскликнула Ютта Аулин, — Ты что не видишь, нечистый: я вся горю, я вся во вкусе...
— Обуздай свои желания, скво, — повысил голос Князь, — К тому же ты слегка зажралась: у тебя есть два прекрасных мужчины; просто
— Трёхой, — поправила Элис.
— 696, — похабно подмигнул Сатана женщине-индейцу.
Ютта устало и очень нежно уставилась на двух отощавших дедов: так смотрит жена на нежно любимого и вконец остопиздевшего супруга.
Князь перехватил женский взгляд; его левая рука метнулась вперёд и ухватила бороду ДайПатрона. В правой мелькнула серебряный росчерк — мгновение и голова рогатого сатира уже двигалась к рукоятке, пряча в лоно трости узкий клинок изящной шпаги. Люцифер отбросил в сторону пучок курчавых свалявшихся волос. ДайПатрон зажал подбородок обеими руками и отступил.
— Вот полюбуйтесь, — Князь щёлкнул пальцами и напротив отшельника, прямо в воздухе появился вытянутый овал сверкающего зеркала.
Трость повелительно стукнула опозоренного бойца по предплечью и ДайПатрон опустил руки и уставился на своё отражение.
— Руби, дьявол, — Трабл вытянул вперёд мосластую шею и Люцифер вновь взмахнул клинком.
Пророк улыбнулся зазеркальному Горе — тот, вмиг помолодевший лет на сорок, одобрительно кивнул.
Взгляд Ютты скользнул по квадратным подбородкам бывших диверсантов, по выпирающим рёбрам и впалым брюхам и в женских томных очах вспыхнули искорки вожделения.
— Может ты и прав лукавый: пожар любви не для меня — эти двое русских мне по душе — я останусь здесь и присмотрю за Роем и Абадонной.
— Вот и прекрасно, — кивнул Люцифер, — Все готовы? Тогда в путь!
Бывшая королева апокалиптической саранчи, а ныне отставной полковник канувшей в лету американской армии — женщина-индеец; два робота, первый — известный писатель-извращенец и, по-совместительству, знаменитый серийный убийца; второй — нарисованная на холсте девочка-актриса; два отставных диверсанта, напоминающих опальных гладиаторов — все недоуменно уставились на Отца лжи.
Князь манерно изогнул бровки:
— Луч Упуаут, он же путь полого бамбука, несомненно хорош, но, к сожалению, весьма архаичен. Моя маленькая проказница заимствовала его из одной древней тибетской практики. Мой же телепорт остаётся действительно моим личным изобретением: в этом мире, как и во многих других, не существует более быстрого и удобного способа перемещения тела и сознания.
Люцифер взмахнул рукой — на каменном полу расцвела огненная звезда пентаграммы.
— Прошу вас, — Владыка Преисподней посторонился, приглашая спутников вперёд.
Трабл и ДайПатрон
Маленькая Кортни растолкала двух замешкавшихся дедов и, жужжа и пощёлкивая, въехала в костерок.
И исчезла.
Люцифер дунул на двух отшельников — те немедленно потеряли равновесие и грохнулись на сатанинский знак.
И тоже пропали.
— Приглядывайте тут, — Князь погрозил пальчиком Элис и Ютте Аулин; запахнул плащ и вступил в пылающие перекрещённые лучи пятиконечной звезды.
* * *
ДайПатрон щедро блеванул на белый песок и, встав с дрожащих колен, вцепился грязными пальцами в рукав зелёного охотничьего камзола Князя:
— Ув! Это было круто! Чёрный тоннель, набитый бесами, демонами и всякой адской жутью! Когда я был маленький, меня водили на аттракцион, а тот назывался «Пещера Ужасов». Смысл мистерии прост: тебя сажают в вагонетку и та тащится по шахте, набитой всякой стрёмной мерзостью. Подразумевается, что в конце путешествия ты — маленький мальчик с заплаканными глазами в обоссаных от страха штанишках — несомненно счастлив.
Но его никто не слушал: все смотрели вперёд: на объятую пламенем песчаную косу, что хищным серпом вонзалась в тело северного моря.
ДайПатрон осёкся и уставился на гигантский пожар, бушующий посреди взбешённой водной стихии. Зрелище завораживало.
По обе стороны от почерневшего башенного венца зависли два мутных диска: мертвенно-бледная Луна соединялась с кровавым Солнцем радужной дугой.
Атеист облизнул пересохшие губы и продолжил восторгаться:
— Реальность всегда круче любых видений: то, что мы видели на страницах гримуара — просто трансляция. Это как клип — не ровня живому концерту.
Он с наслаждением вдохнул воздух:
— Запах войны: дым и кровь — я так скучал по тебе.
— То что ты видишь сейчас, — хмуро прошептал Люцифер, — Не имеет к реальности никакого отношения, за исключением одного.
Изящный палец, увенчанный хищным ногтем, указал на фиолетовое небо, искрящееся серебряными прожилками; на призрачный семицвет, соединяющий светила.
— Сама Ирида возвещает присутствие Пробуждённой.
Кортни блеснула лампочками — взгляд роботессы наполнила грусть:
— Я всё ж таки рыцарь, и только потом женщина. Я понимаю толк в сражениях.
Ствол крупнокалиберного пулемёта указал на яркие огненные вспышки, обращающие песок отели в расплавленную лаву.
— Мы не сможем пробиться на выручку: эти огненные диски расплавят даже мой совершенный корпус. Боюсь мы опоздали. Бедный Монакура...
Стальная головёнка Свордса подтолкнула локоть Князя:
— Я очень сожалею о твоей возлюбленной.
Люцифер сморгнул предательскую слезу и шепнул:
— Бодхисаттва жив, он под куполом Сигни, и, даже если солнце рухнет на эту проклятую планету, на нём не останется ни царапинки. Но Упуаут…