Кого не взяли на небо
Шрифт:
— Конечно пойду, Пробуждённая.
— Тогда, — сухо кашлянул Джет, — Давайте найдём и предадим земле тело нашей Госпожи.
Монакура Пуу кивнул и отряд двинулся по истерзанной песчаной косе, заваленной серыми каменными глыбами и грудами седого пепла.
— Кто- нибудь здесь есть? Кто-нибудь меня слышит?
Голос доносился из-под кучи закопчённых обломков, бывших некогда гордой башней маяка.
— Сехмет! Старая ты карга! — дрожащий голос выдал мёртвого фараона: Джет несказанно обрадовался, — Почему ты валяешься в
— Никак не могу, Владыка, — ответил голос из-под обломков, — В этой жестокой сечи я растратила все свои силы; к тому же я здесь не одна. Так что вытаскивай меня отсюда, дохляк.
Джет порывисто вцепился в край камня; ему на помощь поспел Монакура, а Трабл и ДайПатрон ухватились с другой стороны.
— Раз-два-три, — хрипел Монакура.
Тщетно: упрямый кусок и не думал поддаваться.
— Мужчины, — произнесла роботесса, — Как я уже упоминала, прошедшие постапокалиптические годы я посвятила разработке и созданию нового оружия. Но не только оружия. Некоторые мои изобретения воистину гениальны и незаменимы вот в таких безвыходных ситуациях. Разойдитесь, немощи.
Фараон и диверсанты послушно расступились.
На этот раз из бронированных створок на груди роботессы показалось нечто, напоминающее слуховую трубку викторианской эпохи.
— Я назвала его Гравитас, — объявила Кортни.
Рожок издал мерзостный треск. Огромный обломок дрогнул и приподнялся в воздух.
— Теперь блинчики, — хихикнула Кортни.
Камень сорвался с места и с бешеной скоростью запрыгал по морским волнам.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, — считала маленькая Сигни и хлопала в ладоши.
Под завалом обнаружились два обнимающихся тела. Странная женщина крепко сжимала в объятиях высокого блондина.
— Где Госпожа? — спросил Джет упавшим голосом и вяло протянул руку.
Женщина тяжело вздохнула и поднялась на ноги.
— Зачем ты тискаешься с этим фашистом? — поинтересовался Монакура Пуу.
— Я прикрыла его собственным телом: родная кровь как-никак.
— А что с тобой случилось, тётя? — Трабл и ДайПатрон обступили смуглую женщину и во все глаза разглядывали ту.
— Ну, я сражалась, а потом, когда наступил вот этот самый всепиздец, схватила в охапку этого дурака, что оказался рядом, крепко обняла, и закатилась под громадный обломок рухнувшего маяка. Потом нас засыпало.
— Мы не об этом, — диверсанты таращились на львиный хвост, торчащий из женской задницы.
Кроме означенной конечности, левое ухо и правая рука богини не были человеческими — это было львиное ухо и львиная лапа.
— А это... — отмахнулась Сехмет, — В момент трансформации облика меня крепко приложило по голове камушком...
— Ашка? Эфка? — Монакура Пуу вопросительно уставился на блондина.
Йорген отрицательно покачал головой и потупил взор.
— Больше никто не
Она подвела всех к покарёжанному железному ограждению — оплавленному венцу маяка:
— Здесь Упуаут сражалась с Метатроном: обоих придавило этим гордым обручем. Истинно королевская смерть.
Монакура Пуу вопросительно взглянул на Кортни. Вновь выдвинулся Гравитас. Железяки и огромные каменные глыбы поднимались в воздух, словно пёрышки и легко отбрасывались прочь. Наконец под слоем сажи, среди россыпи мелких обломковчто-то тускло блеснуло.
— Дальше я сам, — Монакура Пуу бросился вперёд, останавливая роботессу.
Он голыми руками бережно раскапывал находку. На свет показалось узкое лезвие, а за ним и рукоять, которую сжимала женская ладонь, затянутая в проклёпанную перчатку.
— Мы поможем!
Мёртвый вампир, не менее мёртвый фараон, два бывших диверсанта плюс маленькая девочка в окровавленном рубище, принялись копаться в земле.
— Осторожней, осторожней, — приговаривал Монакура.
— Она мертва, Бодхисаттва, — тихо произнесла Сехмет.
Но сержант Волчьего Сквада не слышал.
— Осторожней, осторожней.
Вскоре он поднялся с колен, бережно сжимая в руках женское тело.
— Она мертва, — повторила Сехмет.
— Но как же так? — воскликнул бывший барабанщик, — Вот посмотрите, — он поднял девушку вверх, — На ней нет ни одной серьёзной раны, лишь мелкие ссадины, порезы да ушибы.
Сехмет подошла и откинула с бледного лица покойницы мокрые от крови волосы.
— Возможно, она и не погибла в этом бою. Просто ушла.
— Что значит просто ушла? — взмахнул косами сержант.
— Она достигла своей цели и ушла, — улыбнулась ему Сехмет, — Упуаут всегда так поступала: в конце каждой эпической битвы она либо пафосно гибнет, либо тихонько, по-английски, удаляется. Ни с кем не попрощавшись. Так ведь, Джет?
Мертвец кивнул.
— Что ей тут ещё ловить, — Сехмет всё перебирала багровые локоны, — Великий Волк любит сильные впечатления. Его привлекают яркие краски игры ума. Он давным давно остановил Колесо и не обязан влачить бренное существование. Пусть даже божественное. Он не из тех, кто наслаждается страданием. Член, пизда, говно, кровь, боль, мучения, чувства неудовлетворённости и раздражения — это всё не о нём.
Сехмет отступила на шаг и с жадностью облизала окровавленные пальцы.
— Я думаю она просто ушла, сыпанув терпкую щепотку приправ в кипящий котёл этой битвы в виде своей героической смерти.
Бойцы расступились, пропуская вперёд командира со скорбной ношей на руках.
— Среди развалин домика я видел лопату, — произнёс Джет, — Я пойду с тобой: мы похороним Госпожу вместе.
— Я с вами, — сказала Сехмет, — Ты же...
Она ткнула в грудь Йоргена кривым львиным когтем: