Кого за смертью посылать
Шрифт:
— Ты сам и есть главное народное бедствие, — объявил Колобок. — Кто помногу хорошего хочет, всегда навредит. Откуда тебе знать, как народ живет?
— А я придумал, как узнать, — сказал Жихарь. — Собрал как-то утром всех жителей, провел мечом по поляне черту и сказал: кто беден, становитесь по ту сторону черты, кто в достатке — оставайтесь на месте.
— И что? — злее яда спросил глумливый Гомункул.
— Всем скопом ломанулись за черту бедности, — вздохнул незадачливый князь.
— Даже самые домовитые.
— Немудрено,
Жихарь раскрыл суму, чтобы Колобок увидел написанное на богатырском лице крайнее недоумение.
— Какой же многоборец по своей воле в мытари пойдет? У нас народ гордый, обидчивый!
— А как при прежнем князе управлялись с налогами? — полюбопытствовал Колобок.
— Ну, у Жупела-то мытари как раз были, — ответил Жихарь. — Только в час народного гнева, когда я вернулся из первого похода, люди их всех порешили!
Вывели окаянное семя!
— Было, было такое, — подтвердил Мутило. — Даже ко мне в озеро приносили топить, но я не позволил. У меня не помойная яма, а приличный водоем…
— Держава устраивается не так, но совсем по-другому, — начал было объяснять Колобок правильное устройство державы, но тут уже началась ярмарка.
Глазом ее было не охватить, и богатырь даже вскочил на коня, чтобы разглядеть получше.
Перед ним раскинулся целый город — расписной, невыносимо шумный, окруженный высоким частоколом и даже с каменными воротами. Над воротами висела вывеска: «Купить — не купить, а поторговаться можно!»
Жихарь присвистнул от удивления и продолжал свистеть довольно долго — покуда Мутило не одернул его, чтобы деньги не извелись от свиста.
Торговая стража вооружена была получше всякой княжеской дружины, сыто кормлена и неразговорчива. Пришлось заплатить за вход. При этом один из стражников хмуро осведомился о содержимом дорожной сумы.
— Каравай это, — ответил Жихарь. Стражник постучал по Колобку костяшкой пальца:
— Ты, парень, видно, в дороге года три провел…
Колобок возмущенно фыркнул, и стражник поспешно выдернул руку из сумы.
Мутило тем временем приглядел канавку, присел в нее и ручейком просочился мимо стражников, поскольку водяников не ведено пускать на ярмарки. Видимо, как раз поэтому водяники туда так и стремятся.
Шляться с оружием на ярмарке не полагалось. Богатырь был вынужден отдать меч на хранение — опять же не задаром. В обмен ему дали красную бирку.
Мутило, знавший здешние порядки, отвел коня Налима в конюшню, где тоже получил бирку, но черную.
— Не испортили бы коня перед торгами, — нахмурился Жихарь.
— Тут строго, — сказал Мутило. — Тут с баловниками не нянькаются, для них особый овраг имеется…
— А может, суму тоже оставим в конюшне? Круглый
— Я пригляжу сейчас кому-то! — рявкнул Колобок. — Я так пригляжу! Вы же без меня тут мигом голомызые останетесь: либо щами подавитесь, либо лапшой захлебнетесь! Денежки — за щеку, так надежнее!
— А как торговаться? — удивился богатырь.
— Торговаться буду я! А вы сегодня просто походите, поглядите…
Весенняя ярмарка обычно не чета осенней, но поглядеть было на что. Товары большей частью водились иноземные, незнакомые…
— Покупай духи из Бонжурии, да гляди, чтоб не обжулили! От этой от шанели все бабы ошалели, а мужики нахлестались — все тверезы остались!
— Кому сапсабая? Кому сапсабая? Рожа рябая, пятки прямые, живот наоборот!
Мышей не ловит, зато не прекословит!
— А вот неспанский бальзам, хвалит себя сам на языке, понятном всяким волосам!
— Кому черного «мерседеса» из Брынского леса? В обращенье несложен, к тому же растаможен!
— Продаю мыльный порошок, стирает хорошо: сама тетя Ася еле убереглася!
— Продается пихало дубовое, совсем новое, к труду и обороне готовое! Пихал бы сам, да уступаю вам!
— Зубы береги, пройти мимо не моги! Есть «Орбит» без сахара — сама жевала да ахала!
— Твой «Орбит» все зубы сгорбит! Жуйте «Джуси Фрут» — от него мухи мрут, а сам кариес на елку залез!
— Панасоник жареный! Визжал-визжал, а от жаровни не убежал!
— Зюзюка, зюзюка с крылышками!
Жихарь вертел в руках непонятные красивые сверточки да коробочки и ворчал:
— На ярмарки уже затем ходить надобно, чтобы понять — как много на свете вещей, без которых человек вполне может обойтись! Мудрено выбрать из них самую бесполезную…
— Кто тут собрался покупать бесполезные вещи? — насторожился Колобок.
— Да так, обещал я одному сердитому дяденьке гостинец… — Подробности Жихарь излагать не счел нужным.
Мутило же на торжище чувствовал себя не хуже, чем в родимой воде. Он хватал всякий товар руками, пробовал на зуб, на язык, на сжатие и на разрыв, на линючесть, на горючесть, на всхожесть, на свежесть, на вшивость, на яйца глист, на просвет, на всякий случай, на здоровье, на добрую память. На всякое слово продавца он отвечал десятью, торговался до пены из ушей, цену сбивал до полной ничтожности, а потом вдруг отказывался от покупки.
Именно поэтому водяников и не ведено пускать на ярмарки.
— Живет в сырости, а жизнь лучше иных людей понимает! — одобрил Мутилины дела Колобок.
Жихарь задержался у прилавка, на котором красовались многочисленные новенькие лубки, посвященные какому-то неведомому герою по прозвищу Сопливый: «Заговор Сопливого», «Выговор Сопливого», «Договор Сопливого», «Наговор Сопливого», «Приговор Сопливого» и, наконец, «Платок для Сопливого». Их и разглядывать-то не хотелось, но народ брал охотно.