Кокаиновые короли
Шрифт:
8 ПОЛКОВНИК И ПОСОЛ
Белисарио Бетанкур Куартас победил на выборах в марте 1982 года и в августе занял президентское кресло — тогда же, когда Эскобар стал конгрессменом. Бетанкур — столп консервативной партии и будущий реформатор — первоочередной задачей правительства считал примирение с партизанами, коих в Колумбии насчитывалось великое множество. Затем он намеревался провести в стране серьезные экономические и социальные преобразования. Контрабанду наркотиков считал проблемой ничтожной и, если б не докучливые американцы, не занимался бы ею вовсе.
Для Медельинского картеля весть
Однако к 1982 году кокаиновые короли смекнули, что соглашение касается их впрямую. Главная угроза таилась в статье 8: лица, занимающиеся контрабандой наркотиков, подлежат выдаче в США, даже если они никогда не покидали пределов Колумбии. Требовалось лишь доказать, что эти лица представляют опасность для США — то есть поставляют туда наркотик.
Статья 8 означала, что американские обвинители могли потребовать выдачи любого, кто так или иначе замешан в деле. И они рьяно принялись за работу. Лица вожаков наркобизнеса, таких как Карлос Ледер, замелькали под кричащими заголовками газет, а ведь они долгие годы сколачивали себе ширму добропорядочности. Соглашение о выдаче преступников было для наркодельцов точно крест для дьявольского отродья. Они его ненавидели и боялись.
«Мировоззренческое» нежелание Бетанкура выдавать преступников никак не было связано с его отношением к контрабанде как таковой, но зато было напрямую связано с его взглядами на национальный суверенитет. Впрочем, каковы бы ни были причины, результат оказался однозначным: Бетанкур не привел соглашение в действие. Зато его администрация совершила ряд мелких бюрократических перестановок, совокупный эффект которых окажется огромным. Главное же событие произошло в декабре 1982 года, когда на сравнительно новую должность начальника отдела национальной полиции по борьбе с наркотиками назначили полковника Хайме Рамиреса Гомеса.
Ему шел сорок второй год. Был он невысок (162,5 см), некрасив и совсем бы походил на гончего пса, если б не любил часто и много поесть. Еще он любил болтать, смеяться, рассказывать анекдоты и немилосердно подтрунивать над всеми подряд. Подростком он прекрасно играл в футбол — стоял на поле левым крайним, теперь же увлекался теннисом. Рамирес не без оснований гордился собой и своей работой. Он был выдающимся полицейским и цену себе знал. С его подачи выдвигались самые тяжкие обвинения, в делах фигурировало множество людей. Преступный мир Колумбии он знал как свои пять пальцев.
Он страстно любил факты: искал их, оценивал, накапливал и — в нужную минуту — использовал. Тут таился секрет его успеха. Он и людей «коллекционировал». Выяснив, что новый знакомец знает нечто, что интересует его, Рамиреса, он восклицал с горящими глазами: «Вы занимаетесь вертолетами? А я в этом деле полный профан! Прошу вас, расскажите поподробнее!» Он ловко, пятью–шестью вопросами
На новом посту Рамирес безотлагательно начал действовать. Его кабинет находился под самой крышей нового здания Национальной полиции в Боготе. Тут, наверху, он перво–наперво занялся расширением отдела — от пятисот полицейских по стране до полутора тысяч. Набирая новых сотрудников для штаб–квартиры, Рамирес сам вел собеседования с претендентами–специалистами. Нещадно мучил их вопросами, стремясь с самого начала преградить путь коррупции. Словно подтверждая, что его опасения небеспочвенны, члены картеля неоднократно пытались его подкупить. Когда деньги не сработали, к Рамиресу стали подсылать красивых женщин, желавших поделиться своей «печальной историей только с ним и только наедине».
Рамирес вежливо усаживал гостью и, собрав на подмогу полный кабинет своих сотрудников, предлагал: «Говорите, ничего не бойтесь. Это мои друзья, у меня от них нет секретов».
Затем картель стал угрожать Рамиресу открыто, без экивоков. Хайме Рамирес получал по десять угроз в неделю. Некоторые его забавляли, над другими он порой размышлял. Но твердо верил, что разведывательная сеть непременно предупредит его о серьезном заговоре. И вел себя смело; пожалуй, чересчур смело.
В апреле 1983 года в Колумбию прибыл новый посол США, пятидесятипятилетний Льюис Тамз. Бог словно нарочно создал этого человека, чтобы подразнить церемонных, корректных колумбийцев. Специалист по истории Латинской Америки, в прошлом — профессор Аризонского университета, он жестко придерживался консервативного курса Рейгана и стремился обуздать коммунизм в Латинской Америке. Свое мнение высказывал не стесняясь и зачастую раздражал колумбийцев своим воинственным пылом, а сторонникам Тамза оставалось лишь кисло улыбаться.
Впрочем, ему все сходило с рук, поскольку Тамз безусловно был «симпатико», а это в Колумбии главное. Милый, дружелюбный и весьма представительный мужчина, заядлый курильщик, он любил рассказывать приключившиеся с ним смешные истории, а от нежелательных вопросов отделывался шутками. Бетанкуру Тамз нравился — несмотря на нелюбовь президента к политике Рейгана в Латинской Америке. Тамзу тоже нравился Бетанкур.
К своей деятельности посла Тамз относился крайне серьезно, а главный и единственный наказ, который он перед отъездом получил в Белом доме от советника по национальной безопасности Уильяма П. Кларка, звучал так: «Надо сделать в Колумбии все возможное, чтобы остановить ввоз наркотиков в Штаты».
Таков был наказ правительства, и, приехав в Боготу, Тамз, по его собственным словам, «крутил шарманку с двумя мелодиями: марихуана и марксизм, кокаин и коммунизм». Он давал пресс–конференции, говорил речи, ходил на приемы и приглашал к себе на tertulias — неофициальные сборища во внеслужебное время, на которых в Латинской Америке традиционно зиждется социальное общение. Он хотел заставить колумбийцев заняться наркодельцами вплотную. Тамз говорил: «Хотите навсегда остаться слаборазвитой страной? Наркотики помогут». Но пронять колумбийцев было трудно. Они не считали наркотики проблемой для страны.