Кокон
Шрифт:
– Я же просила тебя не делать этого!
–Ой, мама, ты так быстро, – Воик вскочил на ноги, аккуратно переложил руку девочки на одеяло. Сказал умоляющим голосом. – Извини, пожалуйста.
У Весеи на языке крутились несколько слов, но высказать их помешала проснувшаяся Ждана. Увидев Весею с сумкой через плечо, Ждана застыла в дверях кухни, в глазах затеплилась надежда. Весея не выдержала и десяти секунд этого взгляда:
– Может статься, я не смогу помочь. Твоя дочь и правда ходила в гиблое место. Она во всем созналась.
– Да быть не может, и ты туда же?! – Ждана побледнела и вышла из кухни. Из коридора,
Пока мать с дочкой разбирались, Воик усадил Весею за стол, чиркнул спичкой, зажег плиту. Буркнул:
– Я заварю чай.
– Только не успокоительный. А не слишком ли ты расхозяйничался на чужой кухне, сынок?
Мальчишка усмехнулся и посмотрел на нее, будто говоря: “Им сейчас не до нас”. Весея принялась разбирать сумку.
Двадцать минут спустя в коридоре скрипнул пол. Ждана закрыла за собой дверь, и тут же привалилась к ней спиной, будто разом лишившись всех сил.
– Мерзавка. Дура. Совсем головы на плечах нет. И так про нашу семью уже невесть что судачат, а она такую дурь делает. Видимо, для того, чтобы нас совсем со свету сжили.
– Она же не знала… – начал Воик, но Весея взглядом одернула его. Сказала:
– Мне понадобится кастрюля. Вату и бинты я взяла, но если есть еще, принеси.
Ждана не ответила, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Смотреть на нее было невыносимо.
Воик загремел найденными кастрюлями. Весея взглянула на сына, отметила залегшие под глазами тени и скупую точность движений. “А если похожее случится с моим ребенком? – подумалось Весее, и будто кто-то лизнул спину ледяным языком.
Из глубин памяти выплыла занесенная снегом остановка, разрезающие сумрак, бьющие по глазам фары долгожданного автобуса, который довезет до детского учебного дома. Покрасневшие от холода пальцы с трудом отсчитывают монеты за проезд. Плечо болит от тяжести сумки с книгами о строении человеческого тела.
Весея мечтала лечить людей, не животных. Ради этого вставала ни свет ни заря, зная, что автобус ходит не по расписанию. Лишь бы только не опоздать, не расстроить учителя. Зубрила правила в любую свободную минуту. Столько усилий. А на выпускных в детском учебном доме ей выпал несчастливый билет, и поселковый доктор выбрал в помощницы смешливую, легкую на подъем Рихе.
Травы давали сок в греющейся на огне кастрюле; Весея сама не заметила, как закончила необходимые приготовления. Взяла со стола салфетки, вложила Ждане в руку. Подождала несколько минут, пока женщина придет в себя, чуть-чуть успокоится.
– Думаю, тебе стоит позвонить или написать мужу, рассказать, что произошло. Может, ему удастся найти в городе хорошего доктора, который не только поможет, но и сохранит тайну. А мы до тех пор протянем сколько получится.
– Нет, не буду мужа тревожить, – встрепенулась Ждана. – Плевать он хотел на наши проблемы. Я уж как-нибудь сама…
– Сама что? Незаметно найдешь дочери доктора? Сколько времени это займет, даже не представляю. А кто присматривать за Миткой будет? Слушай, тогда тебе и правда стоило обратиться к Рихе да положить дочь в краевую больницу.
Лицо Жданы сделалось совсем несчастным. Она невнятно пробормотала «ну как же я…», «как я буду…» Помолчала немного, погруженная в тягостное раздумье. Потом осторожно сказала:
– Ладно, раз по-другому
– У твоего мужа есть телефон?
Ждана покачала головой. Весея цокнула языком от досады: глупо было надеяться. В поселке домашний телефон был разве что у родственников главы. Кому надо, бегали на станцию – там в стенном проеме висел, поблескивая боками, дутый прямоугольник с разъемом для монет, полустертыми кнопками и массивной трубкой. Правда, желающих поговорить находилось немного: мало кто из жителей поселка мог похвастаться городскими знакомыми или родственниками. Впрочем, и в городе, насколько знала Весея, телефон был далеко не у каждой семьи.
– Значит, придется писать.
– Только ведь мне некого послать с письмом, а почтой – сама понимаешь, может долго идти.
– Ты хоть начни, а после решим.
Ждана взялась за письмо, а Весея, перелив отвар в кружку, направилась к Митке.
Митка сидела замотанная в одеяло, понуро опустив голову, по щекам катились слезы. Такой настрой Весее не понравился. Куда подевалась та упрямая девочка, пригрозившая солгать о неудачном лечении сыпи?.. Неужели короткое и эмоциональное общение с матерью настолько выбило ее из колеи?
Весея заставила девочку выпить отвар, выползти из одеяльного кокона, снять ночнушку. Смочила раствором салфетки, вручила Митке. Приказала протереть пятна на груди, руках и животе, сама занялась спиной. Помогла подняться с кровати, быстро обработала ноги, радуясь, что девочка стоит твердо. Значит, силы еще есть, до приезда доктора как-нибудь продержится.
После Весея снова уложила Жданину дочку, хорошенько укутала.
– Постарайся заснуть. Если почувствуешь, что стало хуже – не молчи, бей тревогу. У тебя есть колокольчик? Чтобы не кричать лишний раз.
– Да, посмотрите во-он там.
Весея переложила колокольчик с полки на прикроватную тумбочку и собралась уходить, но девчонка вынырнула из-под одеяла, дотянулась до Весеиной руки, обхватила.
– Останьтесь. Побудьте со мной еще немного.
– Только если немного.
На кухне волновался Воик – несчастный мальчик, вынужденный каждый раз подстраиваться под обстоятельства матери. Сын был не из тех, кто жалуется, но Весея чувствовала: его тяготит их образ жизни, суматошный, занятой и немного отшельнический. Может, и у Митки то же самое, поэтому ее и во второй, и в третий раз понесло навстречу неизведанному, таинственному…
Разглядывала лицо девочки, Весея неожиданно остро ощутила связь с сыном.
– Ты справишься, – сказала она не то Митке, не то Воику, не то себе самой.
– Постараюсь, сделаю все, что скажете. Честно-честно. Так вы откроете мне свою тайну?
– Тебе сейчас лучше поспать, – ласково ответила Весея.
– Ну хотя бы чуть-чуть, десять минут.
– Эту историю не уложишь в десять минут. Ладно, я хотя бы начну, раз обещала.
И она начала – с трясущегося автобуса и прохладного сиденья, на котором сидишь – и чувствуешь, как под тобой вращается колесо. На одной из остановок место напротив занял незнакомец, на коленях его лежал пухлый конверт. «Уж не деньги ли в нем?» – подумалось Весее, и только потом она обратила внимание на самого человека. Удивилась: глаза молодого мужчины были чудными, непривычными. Улыбнулась и пошутила, кажется, что-то про уголь. Завязался разговор.