Кольцо князя-оборотня
Шрифт:
Попасть на встречу оказалось несложно. Всего-то и нужно было, что заплатить пятьсот рублей за вход. Поскольку пригласительный билет давал право на скидку в пять процентов, вышло даже немного меньше. Егор немного опасался, что «любимый ученик великого Мо» узнает его, поэтому сел в самом последнем ряду – к счастью, на входном билете место не указывалось. До начала выступления оставалось минут десять, народ прибывал, и свободных мест становилось все меньше.
Встреча с «пророком и целителем» проходила в кинотеатре «Звезда», который словно продолжал существовать в прошлом. Потемневший от времени занавес, за которым скрывался
– Молодой человек, – обратилась к Егору представительная дама в зеленом пальто, – вы бы поближе пересели, здесь будет плохо видно.
– Спасибо, но я как-то…
– В первый раз, что ли?
– В первый, – признался Альдов, мысленно он добавил, что и в последний, он не собирается становиться поклонником «любимого ученика», он пришел, чтобы убедиться, что Любятский и есть тот самый Андрей, с которым Егор встречался на улице Цветочной.
– Вы не пожалеете! – дама восторженно закатила глаза. – Он так помог мне, так помог, я жила во тьме, а он вывел меня к Свету! Моя душа воспарила к Господу!
– Поздравляю. – Беседа начала раздражать Егора, еще одна сумасшедшая вроде его Томы, та тоже сначала к Господу воспарила, а потом потребовала, чтобы Альдов воспарил вслед за ней, чтобы покаялся и очистился от грехов. А он не хотел ни парить, ни каяться, ни очищаться, он хотел жить нормально, чтобы работа и семья, и совместные ужины, и отдых, и походы в кино, а не на проповеди безумца, возомнившего себя Пророком.
– Нет, вы не понимаете, – дама укоризненно покачала головой и, к огромному неудовольствию Егора, села на соседнее кресло. – Я была грешна, я и сейчас грешна. – Она принялась расстегивать пальто. Крупные желтые пуговицы выскальзывали из анемичных пальчиков, и, промучившись минут пять, дама разрыдалась. Егор молча наблюдал за тем, как по розовым круглым щечкам катятся крупные слезы. Волчья печать жгла палец, то ли предупреждение, то ли просто аллергия.
– Извините, – пробормотала дама, вытирая слезы кружевным платочком, – извините, это бесы противятся слову Божьему, не хотят уступать душу.
Альдов был абсолютно уверен, что бесы тут совершенно ни при чем, а дамочке не мешало бы сходить к врачу.
– Скоро начало-то? – Ждать надоело, Пророк опаздывал уже минут на десять.
– Скоро, – успокоила соседка, – вот последние верующие соберутся, и начнется.
– А для верующих вход бесплатный?
– Конечно, нет, – женщина даже голос повысила от возмущения, – мы не платим, мы вносим добровольное пожертвование в фонд церкви, и на эти деньги Пророк помогает детям, старикам, всем тем, кого бросили и забыли… Смотрите, начинается! И все-таки вы слишком далеко сели!
К огромному удивлению Егора, занавес раздвинулся, свет погас, а из динамиков под потолком полилась музыка. Альдов обернулся на соседку, та сидела, вцепившись ручками в черную сумочку, и не сводила глаз со сцены.
– Добро пожаловать в храм, дети мои! – Голос заглушил музыку, а человек на сцене поклонился. – Вы скажете, какой же это храм, сие место принадлежит миру, а не Богу, но я отвечу вам, храм – не здание, храм – люди! Люди, чья душа открыта слову Божию, сами и есть храм!
Соседка всхлипнула, видать, бесы вновь принялись терзать бедняжку, но Альдову было не до соседки, он во все глаза смотрел на Пророка и пытался понять,
Далеко, слишком далеко и слишком темно, по телосложению похож, но… Зря он сел в самом последнем ряду.
– Помолимся, дети мои! – предложил Пророк. Музыка стала громче, а по белому экрану потекли слова молитвы.
Ведьма
Октябрь 200…
Уже неделю я была ведьмой. Нет, не совсем верно, Андрей говорит, что ведьмой я была всегда, просто он, ослепленный любовью к людям, не сразу это понял.
Скотина. Это я про Пророка, если бы не он… если бы не моя собственная глупость. А как хорошо все начиналось! Андрей долго разговаривал со мною, ласковый голос, цитаты из Писания, любовь к Богу и людям… А я, дура, слушала развесив уши.
Потом была баня, хотя по правилам до следующего купания оставалась целая неделя. И сестра Виктория притащила кусок замечательного, великолепного, ароматного туалетного мыла, а к нему еще и шампунь, и бальзам, и длинный розовый халат, мягкий и приятный на ощупь. И снова личные покои Пророка: личная кухня, личный санузел и личный будуар, ну, точнее, спальня, просто ассоциировалась она с женским будуаром – тяжелые портьеры, круглая кровать, погребенная под горой разнокалиберных подушек, круглый же столик и фарфоровые безделушки на столике.
Дальше было как в плохом кино: Андрей вывалился из душа, бело-розовое, словно творог с вареньем, тело Пророка удивительно гармонировало с обстановкой спальни – такое же неуместное и неприятное на вид. Тело было упаковано в дорогой махровый халат и пахло дорогим мужским парфюмом. Я еще пыталась убедить себя, что ошибаюсь в намерениях нашего дорогого праведника, а Андрей уже разливал вино по бокалам. Он вообще был удивительно спокоен, видать, не в первый раз проделывал подобные штуки. Сама же ситуация была невообразимой… Он протянул бокал, я выпила, вино подействовало странным образом – кровь будто загорелась, и жар требовал выхода, угрожал сжечь мое тело, превратить в горстку пепла, если я не сделаю что-нибудь. Я еще пыталась погасить призрачный огонь, когда Андрей, решив, что все идет по плану – если у него имелся план, – поцеловал меня.
Если бы не вино, если бы не моя глупая и не вовремя рухнувшая вера, все могло бы быть иначе, но что сделано, то сделано, я залепила Пророку пощечину. Хорошую, звонкую пощечину, а он… Он ответил той же монетой, больно и обидно, а из носа пошла кровь. А потом… Все было некрасиво, пошло и предсказуемо, мужик, конечно, оказался сильнее…
Андрей оказался сволочью. Ненавижу. И его, и себя, и это место, сбегу при первой же возможности. Обязательно сбегу, странно, что эта мысль раньше не приходила мне в голову. Нужно только выбраться из этого погреба.
Ведьма… Смешное и глупое слово, ведьм не бывает, но почему тогда Андрею поверили? И зачем ему вообще эта игра в инквизитора? Я не могла отделаться от ощущения, что все происходящее вокруг меня несерьезно: и подвал со скользкими черными стенами, и новая, еще в масле, цепь, которая надежно приковывала меня к стене, и Андрей. Зачем он пришел?
Андрей уселся на стул, который притащили сюда, исключительно дабы Пророку было на чем сидеть. Мне полагалось стоять, желательно на коленях, я же нагло уселась на пол, ну и что, что он холодный и не слишком чистый, я уже привыкла.