Колдолесье

Джонс Диана Уинн

Чел тем временем ворвался в высокие сорняки, крича:

– Это настоящее место!

Вскоре он позвал Энн подойти

и посмотреть, что он нашел. Энн вздрогнула. Наверняка, опять паратипичное поле. Она подошла посмотреть на ржавый чайник, который нашел Чел. В нем устроили гнездо малиновки. После этого она смотрела на старый сапог, который он нашел, потом – на группу синих ирисов, потом – на окно, которое было достаточно низким, чтобы Чел мог заглянуть через него внутрь дома. Эта находка была интереснее. Энн задержалась, уставившись сквозь треснувшие пыльные стекла, скользнув взглядом от гнилых остатков занавесок в красно-белую клетку, мимо бутылки моющего средства, обмотанной паутиной, к пустынной старой кухне. Там находились пустые полки и стол, на котором лежало нечто, выглядевшее как бренные останки батона, если только это был не грибок.

«Ферма на самом деле так выглядит? – подумала она. – Или новее?»

Чел снова закричал:

– Иди посмотри, что я нашел!

Энн вздохнула. На этот раз Чел застрял в высокой мешанине зеленого шиповника возле главных ворот. Когда Энн пришла туда, он стоял на цыпочках, повиснув на двух ветках с шипами размером с когти тигра.

– Ты поцарапаешься, - предупредила она.

– Здесь тоже есть окно! – заявил Чел, возбужденно оттягивая шиповник.

Энн не поверила ему. Чтобы доказать, что он ошибается, она натянула свитер на кулак и развела в стороны ряд зеленых веток с шипами. Внутри, к ее большому удивлению, находились ржавые остатки белого капота автомобиля и тускло блестевшее высокое ветровое стекло. Слишком высокое для автомобиля. Скорее для фургона. Подождите-ка! Она пробралась дальше сквозь заросли и использовала оба кулака, завернутые в рукава свитера, чтобы отодвинуть в сторону больше зеленых веток.

– Что это? – пожелал узнать Чел.

– Э… вид повозки, думаю, - ответила Энн, расчищая пространство.

– Глупая. У повозок не бывает окон, - презрительно сказал Чел и ушел разочарованный

в ней.

Энн уставилась на бок когда-то белого фургона. Он был покрыт разбегающимися струйками коричневой ржавчины. Чуть дальше рыжая ржавчина прорывалась сквозь краску, словно нарывы. Но голубой логотип сохранился. Весы с двумя круглыми чашами – одна выше другой.

«Это символ равновесия», - сказала она своим четырем вымышленным друзьям.

Никакого ответа. Спустя мгновение обиды, гнева и чувства брошенности Энн вспомнила, что они потеряли ее этим утром, когда она вошла в лес. «Смешно! – подумала она. – Вести себя так, будто они настоящие! Но я могу рассказать им позже, когда выйду. Итак…»

Используя вместе с кулаками предплечья и локти, она распихивала шиповник, пока не смогла притоптать его ногами. В поле зрения появились слова – маленькие, голубые и изящные: «МЕЖДУНАРОДНОЕ ВЛАДЕНИЕ КОЛДОЛЕСЬЕ» и еще мельче: «ГРУППА ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ (ЕВРОПА)».

– Ну, это мне ничего не дает! – сказала Энн.

Однако по какой-то причине от вида этого названия ей стало холодно. Она чувствовала себя замерзшей, маленькой и испуганной.

– Ладно, как он дошел до такого состояния всего за две недели? – спросила она.

– Энн! Энн! – закричал Чел откуда-то около дома.

Что-то случилось! Энн прыгнула прочь от фургона и шиповника и бросилась к Челу. Он подпрыгивал в углу, образованном стеной, позади водяной бочки. Энн была так уверена, что что-то случилось, что схватила Чела за плечи и начала его вертеть туда-сюда, ища кровь или ушиб, или, может быть, укус змеи.

– Где ты поранился? Что случилось?

Чел пребывал в таком возбуждении, что едва мог говорить. Он показал в угол.

– Там… смотри! – выдохнул он со смесью радости и страдания, которые окончательно озадачили Энн.