Колдовской отведай плод
Шрифт:
Тут только до Макера дошло, отчего замок до сих пор не снесли и вообще обходили стороной, будто тот не существовал вовсе. Естественно, какое бы антимагическое правительство не стояло во главе государства, оно не могло отказаться от использования волшебного порошка — разумеется, нелегально и тайно, поддерживая безмаговый режим всеми возможными средствами. Почему почивший в бозе папенька не открыл сыну столь важный аспект своей деятельности, оставалось только гадать. Что Макер, собственно, и сделал. Погадал на магическом оракуле, вопрошая: где может храниться могуллий,
Оракул, естественно, помог, и молодой человек обнаружил: он буквально сидит на источнике магии. Тут я стала читать внимательнее, надеясь, что мне вот-вот откроется тайна нахождения источника. Увы, эту тайну Макер благоразумно решил не доверять дневнику.
Единственное, что в связи с этим упоминалось, — некое Яблоко Света, единственный действительно ценный артефакт во всем замке. Макер описывал его, захлебываясь от восторга, возносил гениальных создателей и магов, которым удалось сохранить в темные века безмагии подобное чудо. Что представляет из себя данное чудо, опять же не пояснялось.
Тут я прервала чтение и задумалась. Совсем недавно где-то прозвучало это самое Яблоко Света. Но где? Может, его упоминал Сварт? Когда рассказывал легенду, например. Ни с кем другим, жившим в замке, я не разговаривала.
Тут я вспомнила. Ну конечно! Одна из книг, принесенных противным Ербиным. Она так и называлась «Яблоко Света — легенда или миф?» Ну, или примерно так.
Ничего себе! Выходит, мой лже-женишок не совсем безнадежен, если принес столь ценный труд в музей. Эх, как бы я хотела прочитать сейчас этот опус. Не факт, что в нем содержатся сведения, имеющие отношение к сути загадочного артефакта, но исключать такую возможность не стоило.
Что ж, придется разыскать книгу.
Напевая детскую песенку «Была у мага палочка», я закрыла кабинет и поскакала вниз.
В зале, как и ожидалось, сидела нахалка в обществе Гвейнарда и Крадифа.
— Да она совсем как молоденькая резвая козочка! — ехидно заметила Ариенна.
Только вид забинтованной кисти остудил мое желание заехать ей копытом в лоб.
Поэтому я ограничилась заявлением, мол, сейчас мне некогда, а потом, когда буду посвободнее, посмотрим, кто из нас коза.
— Список нашла? — осведомился Крадиф.
Список! Я совсем про него забыла! Но не признаваться же в собственной растяпистости. Поэтому бодро ответила:
— Пока только половину!
— Это как? — изумился парень.
— А вот так! Все бумаги в кабинете кто-то порвал. На много-много мелких клочков. Поэтому придется приложить массу усилий, чтобы восстановить документы. Искать, склеивать. Так что извините, я тороплюсь. Мне необходимо взять одну вещь для продолжения работы.
На самом деле, я подозревала: упомянутый список был передан мной Гвейнарду в мешке от мусора в виде бумажных обрывков, отнесен на задний двор и, скорее всего, восстановлению не подлежал.
Лампа
Но, едва я принялась набирать код музея, в дверь постучали, и в комнату просунулся Гвейн:
— Помнишь, я дал кратонку твоей соседке?
— Когда напропалую с ней кокетничал? — проворчала я.
Он кивнул:
— Именно, когда кокетничал. Но ты не волнуйся, у меня с ней ничего серьезного.
— Правда? Неужели вся эта авантюра — я имею в виду поступление к Данни на работу и знакомство со мной — затеяна не для того, чтобы закрутить со старушкой роман?
— Была такая мысль, — ухмыльнулся он.
— Кстати, я давно хотела спросить. Откуда у тебя, простого помощника владелицы магазина, личная картонка? Может, ты и правда служишь в…
Я покрутила пальцем, указывая вверх.
— Не исключено, — он снова ухмыльнулся. — Вообще-то там написано «Мист Гвейнард, ст. пом.», что означает старший помощник. Заметь, не простой, как ты предположила, а старший. А если кто-то и принял ст. пом. за статского помещика или стильного поморника, то я-то здесь причем?
— Что ты сказал? — я обалдело уставилась на него. — Что еще за статский помещик?
Он пожал плечами:
— Сам не знаю. Вырвалось случайно. Придумал, наверное.
Это «вырвалось случайно» меня озадачило. Все-таки странный он.
— Но мы отвлеклись. Твоя милая бабушка…
— Не моя и не милая, — процедила я.
— Хорошо. Чужая противная бабушка вызвала меня сегодня и сообщила о странных звуках в твоей квартире.
— Каких еще звуках? — нахмурилась я. — Может, они ей приснились?
— Не думаю. Говорит, сначала кто-то то ли квакал, то ли хрюкал.
Сторожа заело, чтоб его! Но почему квакал или хрюкал? Обычно на чужих он кукует. Впрочем, возможно, у старушки нелады со слухом.
— Потом принялись двигать мебель.
Двигать мебель?! А это что еще за демон?
— Мне кажется, ты придаешь ее бредням слишком большое значение, — сказала я.
— Ничуть. Напротив, мне кажется, не мешало бы съездить и посмотреть, все ли там в порядке.
— И оставить замок на разграбление оголтелым наследникам? Позволить им заниматься членовредительством, хватая опасные для жизни артефакты? Шататься по ночам в саду, разрушая нежную корневую систему яблонь? Кто потом будет отвечать перед Данни?
— Я отвечу, — серьезно сказал он. — Давай сделаем так. Ты поедешь одна, а я посторожу оголтелых. Договорились?
Потакать сумасшедшей бабке не хотелось, но, несмотря на скептическое отношение, я встревожилась. Красть в квартире было решительно нечего, а если кто-то утащит рояль, я еще и спасибо скажу. Однако мысль, что могут пострадать вещи, принадлежащие маме и папе, неприятно царапала.
— Хорошо, — наконец сдалась я. — Сейчас сделаю вызов, и договоримся.
Гвейнард удовлетворенно кивнул и вышел, а я присела к лампе и принялась вызывать начальника.