Колдовство любви
Шрифт:
– Монна. Мне было трудно смириться с мыслью, что я стану ее зятем, – было заметно, что Карриоццо с трудом далось это признание.
Бельфлер долго вглядывался в его лицо, не решаясь поверить бывшему сопернику в любви, затем обреченно опустился на землю и обхватил голову руками.
– Все повторилось! Я потерял свою дочь! Надеяться не на что…
– Не смей сдаваться! – рявкнул Антонио.
Он заставил Бельфлера подняться на ноги и сильно встряхнул его за плечи:
– Я хочу знать все. Как пропала Лали? Когда исчезла?
– Известно лишь то, что вечером она получила
– О характере Лали мы поговорим позже. Когда вернем ее домой, – нахмурился Антонио и повернулся к Людовико: – Вы пытались отыскать ее?
– Мои люди рыщут по округе. Но все безрезультатно.
– А собаки? Неужели они не взяли след?
– Сначала взяли, но в перелеске возле ручья остановились.
– Ваша дочь жива. Я в этом не сомневаюсь. Лали – истинное сокровище, и на невольничьих рынках может стоить очень дорого. Простите, синьор, я знаю, о чем говорю, – извинился Антонио, заметив нервное подергивание щеки Бельфлера. – Не пойму! Мне отчего-то кажется, что за всем этим стоит один и тот же человек. Тот, кому Лали мешала еще двенадцать лет назад.
– Мы тратим время на пустую болтовню, – вмешался в разговор Никколо. – Если ты считаешь, что Мальвину хотят продать, нам следует немедленно спешить в Венецию. Оттуда легче всего отплыть на Восток.
– Я немедленно отправляюсь в Венецию, – кивнул головой Антонио.
– В Генуе тоже достаточно кораблей с разного рода проходимцами, – заметил Бельфлер.
– Разумеется. Ты поезжай вместе с Карриоццо. А в Геную поеду я, – вызвался Никколо и, понизив голос, прибавил: – Не стоит слишком доверять этому парню.
– А с вами поеду я, синьор, – заявил Филиппе, пристально разглядывая отца Доминики.
Дель Уциано нахмурился.
– Может, не стоит столь поспешно кидаться на поиски чужой невесты?
Филиппо сжал кулаки.
– Я так решил. И вам, синьор, придется терпеть мою компанию.
Карриоццо с одобрением взглянул на брата. Решимость Филиппо вернуть доброе расположение старшего брата росла с каждым днем.
– Не будем задерживаться, – Антонио подозвал оруженосца и велел немедленно собираться в путь.
75
Проснувшись, Лали увидела лежащего рядом Фернандо.
– А ты довольно хорошенькая. Быть может, развлечемся? – прошептал он, проведя пальцем по нежной шее спутницы.
Лали быстро отвела его руку:
– А как же честь пирата? Забыл, что приказал тебе твой капитан?
Кривая усмешка тронула губы Аньеса.
– Ты предпочитаешь Миккеле? Что ж, я сообщу ему о его везении.
– Нет! – испуганно встрепенулась девушка.
– Тогда почему ты отталкиваешь меня? – пальцы каталонца принялись щекотать шею девушки.
– Я не люблю тебя, – Лали резко рванулась из его рук. – И никогда не полюблю!
Он насмешливо улыбнулся.
– А любви я и не требую. Ты сама отдашь мне ее, –
– И это все? – оторвав губы от горячего рта, холодно поинтересовалась Лали. – Когда любимый смотрит на меня, в моей душе птицы поют, а сейчас – даже шороха песка не слышно. Я уже сделала выбор и вряд ли смогу полюбить другого мужчину.
– Другой? – Фернандо коротко рассмеялся. – А ты уверена, что не он приказал тебя похитить?
– Я не верю этому… – прошептала девушка, ужасаясь услышанному.
Она так и не узнала – с какой целью он назначил ей свидание ночью. Но в то, что Антонио мог предать ее, Лали не верила.
– Он не мог так поступить со мной!
– Всякое бывает в этой жизни… – усмехнулся Аньес. – Что же касается твоего выбора, то будь уверена, что я – умелый любовник.
– Кажется, когда-то давно я уже слышала подобные речи от одного капитана, нашего общего знакомого. Он тоже уверял меня, что я потеряю голову от любви к нему, буду мучиться и страдать, когда он меня отвергнет. Но он ошибся. Все это уже произошло со мной. Я унизилась в своей любви к ледяной глыбе, – Лали судорожно вздохнула и неожиданно пожаловалась, шмыгая носом, как обиженный ребенок: – А он отказался от меня. Теперь я знаю, что любить – глупо и больно. Куда лучше и впрямь оказаться в гареме, где меня будут баловать и лелеять, осыпать драгоценностями, а потом предпочтут более красивой и молодой наложнице.
– Тебя жестоко обидели, если ты вздумала мечтать о жизни в гареме, – покачал головой озадаченный Аньес. – Кстати, каким образом ты оказалась в Стамбуле?
– Меня украли в детстве. Мне удалось бежать. Сначала из дворца капудан-паши, а потом от Джаноцци. А теперь все повторилось. Бедный мой отец! – Лали только сейчас сообразила, что Бельфлер вряд ли справится с новой бедой. – Фернандо, я умоляю тебя, ведь я уговорила Джаноцци выкупить тебя… неужели ты не поможешь мне?..
– Доверься мне, и ты скоро забудешь своего обидчика, – мягко проговорил Фернандо. – А со временем полюбишь меня, и огонь, сжигающий душу, смирится и подчинится мне.
Его губы покрывали поцелуями, похожими на дуновение ветра, глаза, виски, губы, шею, плечи девушки.
– Вряд ли… отпусти меня, Фернандо.
Лали попыталась встать, но Аньес не позволил ей этого сделать. Каталонец легко поцеловал ее в губы, ласково заглянул в глаза, осторожно убрал прядку волос со лба, провел пальцами по ее щеке, по носу, губам. Лали заметила, что у Фернандо удивительно красивые руки, хотя и жесткие. Он и сам был потрясающе хорош собой. Разглядывая каталонца, девушка внезапно вспомнила, что недавно Доминика рассказывала ей историю об одном развратнике, погубившем множество женщин. Тогда ей показалось очень странным, что дамы сами падали в объятия обаятельного мерзавца, хотя и знали о его дурной славе. Быть может, речь шла именно об этом красавце, что сейчас лежит возле нее? Впрочем, того парня звали иначе: дон Гуан де Марко, и родом он был из Мадрида. Но Фернандо весьма похож по описанию на этого погубителя женских сердец… Если она сейчас же не опомнится, то потеряет не только свою честь, но и любовь Антонио.