Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти
Шрифт:
Я вижу это так: у тех, кто изменил себе, своему призванию, променял журавля на синицу, энергия, запертая внутри, начинает «закисать». Появляются обиды, зависть, гнев, которые с годами могут вылиться в какую-нибудь зависимость или уйти в болезни.
Думаю, не случайно прабабку Мотю и бабу Люду к концу жизни разбил паралич.
Подаренное здоровье
Дар, который я нежданно-негаданно получила от прабабки, до поры до времени никак себя не проявлял, а, может, просто воспринимался мною как должное.
Я не только с легкостью сочиняла стихи
Впервые я проделала это с одним юношей, в которого тайно была влюблена.
Мне тогда было 13, ему –18 лет. Как-то ребята во дворе проговорились, что у моего возлюбленного проблемы с почками, мол, из-за этой болезни его даже в армию не берут.
Это показалось мне ужасно несправедливым. Надо же, подумала я, такой молодой, а больной, и решила поделиться с ним своим здоровьем. Для хорошего человека не жалко! Тем более здоровья этого у меня было хоть отбавляй (так я тогда думала).
К своему решению я отнеслась ответственно. Даже совершила нечто вроде ритуала – представляла, как моя энергия плавно перетекает в тело юноши и излечивает его.
День или два после обряда я чувствовала легкое недомогание, но вскоре все прошло, и я снова была бодра и полна сил.
А спустя полгода мою пассию забрали в армию. Доктора нашли юношу абсолютно здоровым и признали годным к строевой службе. Мое ли вмешательство помогло или болезнь отступила сама по себе, неизвестно, но новость о чудесном исцелении очень обрадовала и вдохновила меня (не знаю, как насчет самого новобранца, допускаю, что ему-то как раз служить совсем не хотелось).
Еще раз частичку своего здоровья я отдала, когда училась в Нижнем Тагиле.
У меня была любимая учительница, которая большую часть учебного года проводила на больничном – у нее было слабое сердце.
Как и в случае с юношей, я нашла ее недуг несправедливым и решила помочь.
Снова устроила импровизированный сеанс с передачей энергии. Вот только на этот раз самочувствие мое ухудшилось мгновенно и весьма серьезно. Почти два месяца я мучилась от жесточайшего насморка. Сбить температуру не удавалось ни таблетками, ни порошками. Это был не грипп, не ОРЗ, а черт знает что! Я осунулась, ходила, бледная, почти зеленая. Чувствовала: странная болезнь как-то связана с откачкой энергии в пользу страждущих, и пора бы с этой благотворительностью уже завязывать.
Косвенно мои догадки подтверждались тем, что за все это время учительница-сердечница ни разу не взяла больничный лист, и в отличие от меня вид имела цветущий.
Я поняла – третьего такого раза мне не выдержать.
Пустое место
Но на этом мои эксперименты не закончились.
В то лето мы с парнями и девчонками любили пропадать на складе запчастей, где наш девятнадцатилетний приятель Димка подрабатывал в каникулы сторожем.
После обеда склад пустел и закрывался. Димке было скучно сидеть одному на дежурстве, и он частенько звал друзей составить ему компанию: выпить чаю, поболтать, посмотреть телевизор. Мы пробирались на склад через дыру в заборе и с восторгом носились по
Кто-то предложил сыграть в прятки. Водить выпало Димке.
Играли мы с азартом, как в детстве. Каждый был заинтересован в том, чтобы как можно дольше не попадаться водящему на глаза. Но Димка каким-то шестым чувством угадывал, кто и где прячется и методично застукивал игроков.
Кажется, нас, не застуканных, осталось двое или трое, когда я решила поменять укрытие. Дождалась, пока Димка войдет в кирпичную сторожку, чтобы подняться по лестнице на второй этаж и сверху окинуть двор широким взглядом. Выскочила из-за угла и – бежать!
Вот только Димка вышел на балкон быстрее, чем я ожидала.
От неожиданности я, как вкопанная, замерла посередине двора. Игра для меня закончилась. Конечно же, он увидел меня! Не мог не увидеть. Ему оставалось только крикнуть «туки-туки», но Димка как воды в рот набрал.
Поведение его казалось странным. Он внимательно осматривал двор, шаря глазами по дальним закоулкам, постепенно сужая поле зрения до пятачка, где стояла я.
Стояла прямо перед ним, как на ладони!
Вот его взгляд уперся в меня. Я помахала Димке рукой, мол, сдаюсь! Но его глаза равнодушно скользнули по мне, как по пустому месту и продолжили сканировать двор.
Я не верила своему счастью. Не сводя с Димки глаз, я медленно, бочком, двинулась к железной цистерне. Димка по-прежнему никак на меня не реагировал, словно я была невидимкой. Пока он спускался по лестнице, я успела его опередить и «расколдовать» других игроков, которые все это время с замиранием сердца следили за происходящим.
Потом мы долго, с пристрастием допытывались у Димки, почему он не застукал меня.
Димка обижался, и казалось, искренне недоумевал, в чем его обвиняют.
Похоже, он и впрямь меня не видел.
Проверка на вшивость
«Отводить» чужие глаза мне доводилось и раньше.
Помню, в санатории имени Юрия Гагарина был выявлен случай педикулеза – обычное явление для школ и пионерских лагерей тех лет. Медики забили тревогу.
И хотя в нашем классе вшей не было ни у кого, в банный день всех девочек ждала санобработка. После душа мы должны были сполоснуть волосы слабым раствором уксуса.
Я не хотела пользоваться уксусом по двум причинам – во-первых, не вшивая, во-вторых, уксусная кислота придавала моим черным волосам зеленый оттенок.
Некоторые девочки тоже собирались отказаться от унизительной процедуры, но на выходе из душевой сидела медсестра, которая считала полотенца и, как собака, обнюхивала головы. Незаметно проскочить мимо нее не выйдет – живо завернет обратно.
Мы остались в моечном отделении вдвоем, я и еще одна девочка. Ирка плеснула на себя из уксусного ковшика и пошла вперед, я – за ней, даже не взглянув в сторону пахучей бадьи с раствором. На что надеялась – непонятно, но я верила: что-то да произойдет.