Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Нестеров Антон Викторович

Ирландия была внутренней колонией Англии, весьма неспокойной и своеобразной. Она сохранила клановую систему; местные вожди враждовали и между собой, и с английским правительством, регулярно совершая набеги на земли то английских колонистов, то соседних родов. «Правили» Ирландией английский наместник и приближенные к нему родовитые колонисты, местная ирландская знать, а еще – королева и ее советники из Лондона. И у каждого были свои интересы: все они заключали те или иные политические союзы, которые постоянно конфигурировались заново, мутировали и распадались. Если искать параллель для российского читателя, способную объяснить специфику англо-ирландских отношений в конце XVI в., пусть он представит современное положение России на Кавказе, и все станет понятно.

В Ирландии Томас Ли оказался, когда ему было чуть за двадцать: он состоял при графе Эссексе и как колонист получил земли неподалеку

от Ольстера. Земли эти находились на самой границе подконтрольных англичанам территорий, и чтобы выжить, их хозяин вынужден был вести дела и с англичанами, и с мятежными ирландцами, лавировать между ними, угрожать и уступать… Ли женится на католичке из местных, а несколько лет спустя после заключения брака ему приходится принимать участие в военной экспедиции против братьев жены, поднявших мятеж против англичан… Или он ведет тайные переговоры с человеком из ближнего окружения одного мятежного вождя, подстрекая партнера убить повстанца и тем заслужить прощение, а его жена, которая участвовала в этих переговорах в качестве переводчика (Томас Ли не знал местных диалектов), сообщала предполагаемой жертве о планах, вынашиваемых супругом… В результате соратник повстанца, подстрекаемый Томасом Ли к измене, был убит, а сам Ли прогнал свою жену, которая несколько лет провела в поместье отца, покуда супруги не воссоединились вновь… Словом, жизнь на пограничной территории была бурной и весьма далекой от канонических понятий о добре и зле…

В начале 1590-х Томас Ли сближается с недолюбливающими англичан вождями ирландцев О'Нилом и Багеналом, чем навлекает на себя недовольство английских властей в Дублине. Ему грозит обвинение в измене, и он отправляется искать заступничества в Лондоне, сочинив своеобразную докладную «записку» для королевы – «Краткое изложение, касательно Правления в Ирландии…». В ней Ли пытается изобразить себя современным Муцием Сцеволой, проникающим в лагерь врага и мужественно претерпевающим там все, что выпадет на его долю, однако вопреки этим испытаниям сохраняющим верность отечеству.

Именно этот образ капитана Томаса Ли и стремился запечатлеть Гирартс на портрете, заказанном сэром Генри. Девиз «Facere et pati Fortia» («Делать и стойко претерпевать») восходит к рассказу о подвиге Муция Сцеволы у Тита Ливия. [377] Небесно-голубое одеяние капитана Ли связано с геральдической символикой лазурного цвета, олицетворявшего безупречность и верность. С другой стороны, обнаженность нижней части тела Томаса Ли на портрете – аллюзия на его слитность с природой, «естественность», нетронутость «цивилизацией», что в сознании того времени ассоциировалось с подверженностью страстям – в этом отношении достаточно сравнить данный портрет с рисунками английских путешественников, изображающих американских индейцев.

377

Ливии Тит. История Рима от основания города… Кн. II, гл. 12. См.: Strong, Roy. Elizabethan Painting: An Approach Through Inscriptions… P. 153.

Генри Ли довольно ясно отдавал себе отчет о том, каков характер и образ жизни капитана. Портрет этот многое поясняет в политике Англии той поры. Он «выговаривает» болезненный разрыв между сложившейся при дворе мифологией рыцарства и реальностью эпохи, весьма от этой мифологии далекой. Генри Ли как бы стремится «вписать» кузена Томаса в круг благородных идеалов, созданных турнирами, придворными действами и т. д., но при этом сознает, что капитан Ли – человек другого мира, мира пограничья со своими жесткими законами, нормами поведения и способами выживания.

Маркус Гирартс Младший. Портрет Генри Ли. Между 1595 и 1600 гг. Коллекция поместья Дитчли

Портрет капитана Ли «переливается» и «мерцает» смыслами, и происходит это за счет того, что он создан на пересечении жанров, отсылая и к «официальным» способам репрезентации, каким предстает парадный портрет, и к «частным», «приватным», ассоциируемым с миниатюрой. Это становится возможным благодаря острому чувству жанра, присущему как художнику – Маркусу Гирартсу, – так и его заказчику – Генри Ли.

И на подобном же сдвиге «смысловых границ» жанра построен портрет самого сэра Генри Ли, написанный для него Маркусом Гирартсом между 1595

и 1600 г. Портрет этот необычен в силу ряда особенностей. На нем мы видим сэра Генри, в ту пору уже оставившего двор и живущего в своем поместье Дитчли. На сэре Генри – серебристый дублет, поверх накинут черный плащ с бордовой подкладкой и золотой отделкой; левая рука покоится на поясе, правая лежит на голове стоящего рядом крупного чеширского мастифа. Слева за плечом сэра Генри начертан девиз: «More faithfull than fauoured» («Больше предан, чем вознагражден»), а с другой стороны дан стихотворный текст:

Reason in Man cannot effect such love,As nature doth in them that reason wante;Ulisses true and kinde his dog did prove,When Faith in better Frendes was very scante.My travailesfor my frendes have been as true,Tho not so far as fortune did him beare;No frendes my love and faith devided knew,Tho neither this nor that once equalVd were.Only my Dog whereof I made no store,I find more love then them I trusted more.[Рассудок не может пробудить в человеке той любви, / Какую сотворила природа в неразумных тварях, / Улиссу его пес выказал преданность и ласку, / Когда нельзя было положиться на лучших друзей. // Я столь же верно претерпевал во имя друзей [как он], / Хотя на мою долю и не выпало столько, сколько [Улиссу]; / Друзьям не доводилось видеть, чтобы я разделял любовь и преданность,/ Хотя их любовь или преданность не всегда были равны [проявленным мной]. // Но в моем псе, не прилагая к тому никаких усилий, / Я нахожу больше любви, чем в тех, кому я доверял куда больше].

Маркус Гирартс Младший. Портрет сэра ГенриЛи с Орденом Подвязки на груди. 1601

К этому полотну существует «парный портрет» сэра Генри, выполненный Гирартсом в 1601 г. На модели – тот же или схожий дублет, лицо прописано совершенно идентично, однако вместо золотого шнурка – на шее цепь Ордена Подвязки; несколько отличны плащ и берет, отсутствуют собака и стихотворный текст, зато девиз дан в том виде, в каком он обычно использовался Генри Ли: «Fide et Constantia» («Верностью и постоянством»). Характерно, что когда король Иаков I, унаследовавший английский трон после Елизаветы, въезжал в Лондон, сэр Генри с отрядом своих людей приветствовал нового монарха, и на их значках и перевязях и были начертаны именно эти слова.

Таким образом, можно говорить о двух парных портретах: одном – официальном, другом – носящем некий акцентированный характер, обыгрывающий специфику «верности», ибо два девиза («Верностью и постоянством» и «Больше предан, чем вознагражден») явно соотнесены друг с другом. Заметим: по структуре своей «акцентированный» портрет приближается к эмблеме: на нем есть и motto – девиз, и symbolon – изображение, и subscriptio – пояснительное стихотворение. Эмблема отличалась от простой аллегории тем, что допускала целый ряд толкований. Как писал художник Карел ван Мандер, для понимания эмблематических образов «надобны смекалка, воображение и тонкое чутье, но не робкая нерешительность <…> всякий человек наделен правом разрешать сии сюжеты своим собственным умом и интеллектом». [378] То есть портрет с собакой взывает к истолкованию, но одновременно от однозначного толкования бежит. Очевидно, что такой портрет должен быть порожден весьма своеобразной ситуацией.

378

Цит. по: Соколов M. H. Мистерия соседства. М., 1999. С. 146–147 (со ссылкой на изд.: Northern Renaissance Art. 1400–1600. Sources and Documents. Englewood Cliffs, 1966. P. 71).