Колесо Фортуны
Шрифт:
– А где его поломал?
– Шо?
– спросил Семен. Он растерялся - когда же он сломался, клятый ножик?
– Оглох?
– сказал Кологойда.
– Где нож сломал?
– То давно. Недели две. А может, больше.
– А зачем поломанный с собой таскаешь?
– Думал в мастерскую дать. Чтобы починили.
– В какую мастерскую?
– Там, на базаре... Не захотели.
– И правильно - чего эту паршивую железку чинить? Дешевле купить новый.
Семен искоса посмотрел на Кологойду и промолчал.
– У вас лупа есть?
– Ну как же! Вот выбирайте.
– Аверьян Гаврилович поставил
Облицовка рукоятки давно была потеряна. Остались только две железные пластинки, между которыми был заклепан клинок. Он обломился у самого основания, но и так было видно, насколько он источен и тонок. Кологойда рассматривал нож, Аверьян Гаврилович смотрел на Семена Версту. Он испытывал все большую неловкость и даже раскаяние. Какой-то удивительно тупой парень, прямо дебил. В школе, наверно, плохо учился, вот и пошел в пастухи. А что делать, если никаких способностей пет?
Такой и украсть-то не сумеет. Особенно здесь, в музее.
Смотрит на все, как баран на аптеку. И похоже на правду, что он действительно мог сесть где-то в уголок и заснуть.
Есть такие люди, способные засыпать мгновенно и в любой обстановке. Ничего он не украл - это очевидно! Так зачем его мытарить? Просто жалко беднягу - ему и так досталось... Отпустить его, и дело с концом!..
Угадав неостановимое желание директора высказаться, Кологойда указал ему глазами на коридор и усмешливо выслушал там горячий шепот Аверьяна Гавриловича.
– Ох, уж эта мне интеллигенция! Чуть что - бедненький, жалко... А такой встретит вас на узкой дорожке, он вас так пожалеет - костей не соберете... В общем, так, товарищ директор, не мы до вас, а вы в милицию прибежали, так вы уж теперь не мешайте. Я в протоколе не могу написать "мне кажется, что он невиновный", я это должен доказать. Понятно?
Разговаривая с директором, Кологойда не спускал глаз с Семена. Тот, нахохлившись, сидел на табурете, оплетя его длинными своими ногами, и, казалось, спал.
– Эй ты, спящая красавица! Иди показывай, где прятался.
Семен выпутал из табурета ноги и поплелся в прихожую.
4
Неимоверно скрипучая лестница на чердак была крута и для Кологойды тесновата. Укрыться от невнимательного глаза наверху за дощатыми балясинами было, пожалуй, можно. Лейтенант посветил фонариком, провел пальцем по верхней ступеньке. Потом он заглянул в подлестничную кладовку, присвечивая фонариком, внимательно осмотрел тыльную сторону щеколды. Они вернулись в большой зал, и Кологойда принялся рассматривать экспонаты. По плакатам, фотографиям, всяким схемам и диаграммам взгляд его скользил без задержки, как, впрочем, и у всех посетителей музея, но экспонаты вещные, особенно ценные, укрытые в застекленные витрины, он осматривал неторопливо и тщательно. Аверьян Гаврилович, желая облегчить и ускорить осмотр, сказал, что все вещи на месте - он знает наперечет выставленные свитки, плахты, очипки, намиста - и, стало быть, все в порядке, но Кологойда отмахнулся от него. Аверьян Гаврилович обиделся и демонстративно отошел в сторонку. Семен Верста, свесив длинные руки вдоль туловища и полузакрыв глаза, казалось, снова спал.
Маленькая витрина на столике между окнами заинтересовала Кологойду больше других. За стеклом на подложке из жатого плюша в три ряда лежали маленькие, округлые, овальные вещицы.
– Что тут за пуговицы?
–
– ужаснулся Аверьян Гаврилович.
– Это же геммы, образчики глиптики!
– А шо оно такое, та глиптика?
– Миниатюрная скульптура, вообще резьба на драгоценных и полудрагоценных камнях.
– Ага!
– сказал Кологойда.
– Выходит, драгоценности все-таки есть? Кто ж их так хранит? Каждый дурак может подойти, раздавить стекло и пламенный привет...
– Вы неправильно поняли. К сожалению, у нас нет гемм даже на полудрагоценных камнях. Это все геммы на стекле или на камнях, не имеющих никакой цены, например, вот эти - на литографском. Они интересны, так сказать, не материалом, а работой. Ну и, как видите, несколько вещей из металла.
– Вижу, вижу, - отозвался Кологойда, хотя смотрел он не на экспонаты, а на личинку замка.
– Ключ есть?
Аверьян Гаврилович вставил в личинку маленький ключик, повернул на четверть оборота, другой рукой поднял застекленную крышку. Кологойда подставил руку, и на ладонь ему упала узкая металлическая полоска.
– Ну вот, порядок, - сказал он.
– Больше смотреть нечего, можно идти обратно. Только прихватите с собой эти клеммы или как их там...
– Геммы, товарищ лейтенант! Гем-мы!
– Нехай будут ге-мы-мы. Все спишь?
– сказал он Семену.
– Ничего, сейчас ты у меня проснешься...
– Значит, так, - сказал Кологойда, садясь за стол, - ты пришел в музей, захотел спать, забрался на лестницу и проспал там до ночи. Красть ты не собирался и ничего не трогал. Нож свой сломал давно, может, месяц назад, не помнишь где. Все правильно?
– Ага, - сказал Семен.
– Все.
– Так вот, брат, все это брехня. Брехня первая, на лестницу ты не лазил и там не спал. Благодаря того, что уборщица не подметала лестницу недели две, там пыли на палец, по пыли картины рисовать можно...
– Безобразие!
– сконфузился Аверьян Гаврилович.
– Я ей сделаю выговор...
– Наоборот! Я бы благодарность по приказу... Кроме моих следов, там никаких других нет. Понятно?
– Семен смотрел в пол и молчал.
– Сидел ты не на лестнице, а в кладовке, вот там всю пыль и собрал на себя. Брехня вторая. Ты не просто там сидел, а прятался - закрыл за собой дверь и даже щеколду повернул. Сзади на щеколде свежие царапины. А вот и инструмент, которым ты щеколду поворачивал.
– Кологойда поднял и показал рукоятку карманного ножа.
– На нем остались следы краски.
И брехня третья, хотя она самая первая и важная, - ты не спать сюда пришел, ты красть пришел.
– А шо я украл? Шо?
– Ты просто не успел. Вон товарищ директор тебя спугнул. И я спрашиваю, пока не поздно, что ты хотел украсть?
– Ничего я не крал и ничего не знаю!
– сказал Семен и отвернулся.
– А это знаешь?
– Кологойда поднял и показал металлическую полоску. Не узнаешь? Это же клиночек твоего ножика, что ты месяц назад сломал... Кологойда приложил клинок к основанию и показал.
– Значит, ты месяц назад специально приходил сюда, чтобы здесь его сломать?.. Ну, хватит дурочку валять! Имей в виду: признание облегчает наказание, а будешь запираться тебе же хуже будет...
– Он подождал, но ответа не дождался.
– Признание нужно для твоей пользы. А что мне нужно узнать, я и так узнаю.