Колька и Наташа
Шрифт:
— И чего это ты, ласковая, заместо петухов добрым людям сон нарушаешь? — колючие глаза ее вперились в старушку.
Ефросинья Ильинична растерянно улыбнулась и выронила ковш, из которого поила ребят.
— Бабуся, — подбежала к ней Наташа и подняла посудину. — Не бойтесь ее.
Но властное лицо женщины даже не дрогнуло. Чувствовалось по ее поведению — на этой улице она хозяйка. Наташу и мальчишек она не замечала, будто их совсем не было.
— Запрудить ручей затеяли, чтобы всех затопило. Люди добрые! —
Кто-то робко попытался защитить молодых строителей.
— Никого не затопят. Ильиничне помогают. Чего худого? Бог с ними.
— Бог с ними? Нет!.. Паша, Паша, — захлебываясь в крике, позвала она и угрожающе двинулась к ребятам.
Назревали опасные события. Что-то надо было делать, причем срочно, не откладывая.
— Минор, Наташа, взялись-ка все за работу! — крикнул Колька. — Быстрее!..
Из дома с зелеными наличниками, грузно ступая, вышел мужчина. Он как-то сразу бросался в глаза. «Военный, что ли?» — подумал Колька. Без рубахи, в широких галифе из темного байкового одеяла, с черной блестящей кожей на коленках он шел медленно, щурясь от солнца и зевая:
— Чего звала? — обратился он к жене. Послушал объяснение, снова зевнул и направился к подросткам. Шел по-прежнему не торопясь, будто на прогулке. Но в каждом его движении, в каждом шаге таилась угроза. Подростки прекратили работу. Ефросинья Ильинична, поминутно меняясь в лице, стояла рядом с ними.
И вдруг до сознания Кольки дошла вся нелепость их поведения. Почему они прекратили работу? Они ведь ничего плохого не делали.
— Это Рыжий козел, — пробормотал Генка. — Он приходил когда-то к отцу. Дерется, спасу нет. Ручищи-то, глядите какие.
Рыжий козел приблизился к незаконченному сооружению, покачал головой.
— Крепко вбили, только ить гнилые, — и перевел водянистые глаза на Ефросинью Ильиничну, у которой вдруг по-детски жалко дрогнули губы.
— Гнилые, Павел Константинович, гнилые.
— Так не лучше ли все это убрать, Ефросиньюшка…
— Зачем же? — выкрикнул Колька. — Они не гнилые, они хорошие!
— А ежели хорошие, тем хуже, — глядя на Кольку сверху вниз, буркнул Рыжий козел и толкнул босой ногой доску. Постройка вздрогнула, но устояла.
— Вон оно что, — процедил он. — А и впрямь крепкие, — и выдернув у Каланчи ломик, начал ломать сооружение.
— Что вы делаете? — закричал Колька.
Каланча схватил валявшуюся рядом палку и замахнулся на мужчину, но тот сильным ударом отбросил его в грязную канаву.
…Через мгновение Рыжий козел разрушил постройку.
— Еще раз попадетесь, пеняйте на себя! — сказал он и
Каланча вылез из канавы, отряхиваясь от грязной воды. Лицо у него стало серым. Рыжий чуб — его гордость и краса — жалко повис.
— Ладно, он еще у нас поплатится.
Генка пытался всех успокоить:
— Не сегодня, в другой раз свое сделаем!
«В другой раз, — с горечью подумал Колька. — Когда это будет? Что мы против Рыжего козла?»
Огорченные ребята подбирали инструмент. Пришлось уходить.
Глава 5. В гостях у морского волка
Потерпев поражение от Рыжего козла, Колька и его друзья решили пойти к Глебу Дмитриевичу.
— Только с ним и можно посоветоваться, — говорил Колька.
— Это верно, — соглашался Генка. — Но дело тонкое, щекотливое! У нас ведь у самих рыльце в пуху: доски-то стащили.
Каланча презрительно хмыкнул: «И до чего этот Минор любит простое дело мутить».
— Ну, взяли несколько плюгавых досок, чего шуметь?
Однако разговоры Генки посеяли сомнения. Ребята чувствовали, что Минор в какой-то степени прав.
У дома Костюченко Каланча вдруг закашлялся, весь покраснел.
— К матросу я не ходок, — махнув рукой, с трудом выговорил он, — не могу, топайте сами…
«Боится, чтобы Глеб Дмитриевич не заподозрил, что забор разобрали с его легкой руки», — подумал Колька.
— Идем! — взял он за рукав Васю. — Он на тебя не подумает.
Вася сразу перестал кашлять.
— Ничего я не боюсь! Ясно? Ждать буду, на углу. — И гордо пошел.
…На стук вышла Ольга Александровна. Совсем недавно учительница и матрос поженились, что очень удивило ребят и к чему они еще не совсем привыкли. Она обрадовалась детям, схватили Кольку и Наташу за руки и втянула в комнату.
— Мы, Ольга Александровна, к Глебу Дмитриевичу по делу, — отбивался Колька, — мы к нему!
— Глеб Дмитриевич сейчас появится. Он занят важным делом. Посуду моет!
Слова ее поразили мальчишек.
Глеб Дмитриевич, бесстрашный морской волк, и вдруг моет посуду…
Только Наташа приняла удивительное сообщение спокойно: «А что тут такого? Подумаешь!»
В комнату, в тельняшке, крепко прижимая к груди тарелку и неумело вытирая ее, большой и сильный, вошел Глеб Дмитриевич.
— Флотцы, — обрадовался он и кинул тарелку в полотенце на кровать. — Флотцы! Молодцы, что пришли.
Тем временем учительница поставила на стол противень, накрытый салфеткой. Матрос провозгласил:
— А что под салфеткой? Пирог! С картофелем, луком, перцем и постным маслом. Еще ни один король в мире не едал такого. Изготовил главный кок, — указал он на жену.
— Вместе пекли, — ответила Ольга Александровна.
— Морячки, за стол. Товарищ кок! В шкафу тарань и мамалыга.