Коллега

Эшли Кэти

– Что это за чертовщина?

– Это собака.

Я закатил глаза.

– Да, это мне известно.

– Это бельгийская овчарка, – объявила Изабелла.

– Хотя это и не был мой следующий вопрос, приятно знать.

– А, я понимаю, ты задаёшься вопросом, что она здесь делает, или, точнее, задаёшься вопросом, какое, чёрт возьми, отношение она имеет к моему искуплению, – сказала Изабелла.

– Динь-динь.

– Она здесь, потому что я подумала, что она будет тебе полезна.

– У неё есть специальные навыки, чтобы клиенты соглашались на всё?

Нет, погоди, дай угадаю, это боевая собака, которую учили буквально кусать наших соперников?

– Ха-ха. Это совсем не то.

Я скрестил руки на груди.

– Тогда, пожалуйста, просвети меня.

– Конан был обучен как собака эмоциональной поддержки...

– Это просто дерьмовый термин, который люди используют, чтобы получить специальные льготы для своих дворняжек, например, посадить их в самолёт.

Изабелла покачала головой.

– В то время как некоторые люди злоупотребляют этим ярлыком, Конан не такой. Он специально обучен помогать ветеранам боевых действий.

Паника пронзила мой позвоночник. Теперь я знал, к чему клонится разговор, и мне это чертовски не нравилось. Слабые люди нуждаются в эмоциональной поддержке собак, а я ни за что на свете не был слабым. Мои кулаки сжались по бокам.

– К твоему сведению, я не из тех, кому нужна собака, чтобы не свихнуться. Да, я видел жёсткое дерьмо, и поэтому испытывал некоторое посттравматическое расстройство. Это случается с каждым солдатом, прошедшим через бой, – выплюнул я.

– Нет, дело совсем не в этом.

Выражение её лица смягчилось, что ещё больше разозлило меня.

– Послушай, мне жаль, что я слишком остро отреагировал прошлой ночью, когда ты разбудила меня, но это не значит, что я какой-то сломленный парень, которому нужна собака, чтобы собрать его обратно. Мне просто нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть к возвращению домой.

– Мы оба знаем, что дело не только в этом, – сказала Изабелла непривычно мягким голосом.

Чёрт возьми. Я вздрогнул от интенсивности эмоций в её голубых глазах. Как это возможно, что та, кто была в основном незнакомой, могла заглянуть мне прямо в душу? А я-то думал, что хорошо притворяюсь. В конце концов, все остальные казались убеждёнными, но не Изабелла. Она знала правду. Как такое вообще возможно?

– Ну, допустим, я на минутку поддамся этому безумию и возьму собаку, но откуда мне знать, что это не часть тщательно разработанного плана, чтобы меня заклеймили на рабочем месте как неуравновешенного? – В этот момент появился засранец Торн, и мне даже не пришлось пытаться.

– Если бы всё это было лишь уловкой, чтобы тебя вышвырнули с работы, разве я не сделала бы этого раньше, прежде чем сказала бы, что саботирую тебя? – противопоставила Изабелла, нервно гладя руками бёдра.

В этом есть какой-то смысл.

– Возможно.

– Ну же, Торн. Мне нужно, чтобы ты поверил, что я делаю это по доброте душевной, потому что это правда. Это не для тебя, а для него.

– Для него?

– Конан – бывший приютский пёс. Это его шанс на новую жизнь.

Переведя взгляд, я посмотрел

на Конана.

– А что такая красивая собака делала в приюте?

– Его хозяин умер, и когда никто из родственников не захотел его взять, то его отправили в приют.

– Это чертовски обидно. Он, должно быть, чистокровный.

– Да, это так, но я видела это так много раз за годы волонтёрской работы.

– Волонтёрской?

Изабелла кивнула.

– Раньше я была добровольцем в «Искуплении Раффа». Очевидно, что у меня сейчас не так много времени, чтобы внести свой вклад, но я стараюсь помочь им со сбором средств. Именно к ним я обратилась вчера вечером, когда меня осенило, как я могу попытаться искупить свою вину.

Изабелла – переводчик с собачьего⁵³ – это было интересное развитие событий. Не знаю, почему это меня так удивило. У неё, очевидно, было огромное сердце, так что я не удивился бы, узнав, что она работает волонтёром; я просто не представлял себе, что она работает с нуждающимися существами с четырьмя ногами, а не с двумя.

– Я никогда не считал тебя собачницей.

– Да ладно, я же деревенская девушка, помнишь? Нельзя вырасти на десяти акрах земли без трёх-четырёх бегающих собак, не говоря уже о цыплятах, козах и поросёнке, который ходил на рынок за нашим беконом, колбасой и свиными отбивными.

Я рассмеялся.

– Я бы дал денег, чтобы увидеть, как ты возвращаешься домой и бегаешь с цыплятами.

– Я бы сначала позаботилась о том, чтобы у тебя была хорошая пара сапог. Мне бы не хотелось, чтобы ты испачкал свои красивые туфли куриным дерьмом.

– Это очень мило с твоей стороны.

Тяжёлая тишина пронизывала воздух вокруг нас. После нескольких мучительных мгновений Изабелла спросила:

– Почему ты не дашь ему хотя бы шанс?

Это была такая простая просьба, и я не знал, почему она казалась такой трудной. После всего, через что я прошёл, что может быть такого сложного в собаке? Но, на самом деле, это было гораздо глубже, чем просто приглашение четвероногого существа в мою жизнь.

Я сжал челюсти, пытаясь восстановить защитную стену вокруг себя.

– Ты просто не понимаешь. Я вёл мужчин и женщин в бой. Я всегда был главным и полностью контролировал ситуацию. Взять его на себя означало бы, что я больше не контролирую ситуацию. – Я сердито покачал головой. – Это значит, что я слаб.

– Это вовсе не обязательно должно означать именно это.

– Тебе легко говорить об этом.

Изабелла скрестила руки на груди.

– Ты когда-нибудь задумывался, что это больше, чем просто ты?

– О чём ты говоришь?

– Как сын президента, ты находишься в уникальном положении, чтобы привлечь внимание к достойному делу. Подумай обо всех военнослужащих мужчинах и женщинах, которые страдают в данный момент. Может быть, они ищут кого-то, кто станет для них образцом для подражания. Если ты сможешь вернуться домой из боя и овладеть корпоративным миром, возможно, они также смогут найти силы, в которых нуждаются.