Колодец странствий
Шрифт:
— Ну, не разбив яйца…
— Да помню, не убьешь Кощея Бессмертного.
— Ну, вот видишь! Ты даже старые славянские легенды знаешь, есть чем удивить девушку.
— Да, уж.
Дуглас доел яичницу и откинулся на спинку стула. Он смотрел в сторону стола, за которым сидела черноволосая девочка. Малкольм посмотрел на друга, проследил его взгляд и улыбнулся.
— Дыши, друг, ДЫШИ!
— Мне нужен еще штрудель!
— Ты этот не доел.
— Доешь, будь другом, — произнес
Он направился к линии раздачи. Возвращаясь с тарелкой, на которой лежал яблочный штрудель, Дуглас специально прошел мимо стола, за которым сидела Санара с подругами. Он наклонился, когда проходил мимо и вдохнул аромат ее пышных волос.
«Фиалки, обожаю фиалки», — подумал он.
Когда Дуглас вернулся, Малкольм доедал его абрикосовый штрудель.
— Как успехи? — спросил Малкольм, отправляя в рот последний кусок наивкуснейшего пирога.
— Штрудель взял, — ответил Дуглас.
— Ты не за ним ходил, — с улыбкой, сказал Малкольм.
— Да. Я знаю. У нее волосы фиалками пахнут, — на одном дыханье выпалил Дуглас. — Друг, я пропал!
— Да. Я знаю, — в тон ему ответил Малкольм.
Дуглас сел за стол и принялся за яблочный пирог. Медленно отламывая кусочек за кусочком, он отправлял его в рот, смотрел на девочку на другом конце столовой и вздыхал.
— Эй, Ромео, экзамены сегодня! — пригнувшись к столу, прошептал Малкольм.
— Да, я знаю, — задумчиво ответил Дуглас, отправляя в рот очередной кусочек яблочного штруделя.
Покончив с завтраком, ребята вернулись в свою комнату. До общего сбора в главном зале оставалось чуть больше часа. Малкольм сел у окна. Дуглас лег на кровать. Лежать в тишине ему не хотелось.
— Малкольм, а у тебя в твоей обычной школе девочка была?
— Да.
Дуглас привстал на локте, глядя в сторону Малкольма.
— Была. Она снится мне до сих пор, — ответил Малкольм.
— Она мне тоже сниться.
— Кто!?
— Санара.
— Да, понимаю, красивая девочка.
— Она заклинатель духов.
Малкольм ничего не ответил, он медленно погружался в океан прошлого, вспоминая любимую. Дуглас кашлянул. Малкольма, словно выдернули из пучины воспоминаний.
— Извини, — сказал он.
— О чем задумался? — спросил Дуглас.
— Может, она на тебя заговор наложила, «приворотным» зельем опоила, так забавы ради.
— Брось, что ты. У «приворотных» зелий есть обратный эффект, заклинатели духов с такими вещами не играют.
— Я пошутил.
— Меня и опаивать не надо. Я при ней и слова сказать не могу.
— Понимаю.
— Тебе легко. Об экзаменах не волнуешься. С девочками у тебя просто. Вот бы мне так.
— Разве у тебя не так?
Малкольм засмеялся.
— Так что, еще поспорить можно, кто из нас легко живет.
— Да, я такой! — горделиво ответил Дуглас.
Ребята не заметили, как прошло больше часа. Их разговор прервала песнь сирены.
— Общий сбор, — сказал Малкольм, вставая с постели.
— Ну, что пойдем навстречу судьбе? — спросил Дуглас.
Они быстро вышли из комнаты.
Двери главного зала открывались наружу. Двухстворчатые ворота украшала резьба. Говорили, что на воротах в главный зал замка Сордвинг, вырезана вся история мира от момента его сотворения, до момента заката. Странные письмена и рисунки покрывали их с обеих сторон. Много веков назад эти двери привезли откуда-то с востока. Древние мастера могли превратить дерево в камень и даже сделать его гораздо прочнее, чтобы оно служило долго.
Перед раскрытыми дверями стояла толпа. Мастера и подмастерья медленно заходили в главный зал. Когда кто-то проходил в арку ворот, он на мгновение покрывался миллиардами светлячков, которые тут же гасли, и человек спокойно шел дальше. В тот же момент в чаши с обеих сторон от входа что-то со звоном падало.
Малкольм выставил руку вперед и ее покрыли тысячами светящихся точек. Он шагнул вперед, его тело засветилось, а в кожу словно воткнули тысячи тупых игл. Покалывание прошло, как только светлячки исчезли, и тут же справа от Малкольма звякнула чаша.
Мальчик подошел, чтобы посмотреть.
В арку прошел молодой подмастерье посохов. Над чашей появился белый шар и со звоном упал в нее. Так происходило каждый раз, когда в арку проходил подмастерье.
Дуглас потянул Малкольма за рукав.
Они вошли в торжественно украшенный зал, по стенам которого висели факелы. Горели они ярко и не дымили. Осмотрев зал, они заметили Фицроя. Ребята сели на свободные места рядом с ним. Широкие скамьи, обитые темно — красной кожей приняли их в свои объятья. Мягкий наполнитель и высокие спинки так и приглашали поспать.
— Ну, как, ты готов? — поинтересовался Дуглас, обращаясь к Фицрою.
— Всю ночь, провел в библиотеке. Спать хочу, жуть. А ты?
— Тоже вчера учил вечером, но так устал, что уснул, даже не помню, как до кровати добрался, — ответил Дуглас.
— А ты, часом, не сомнамбула? — спросил Фицрой.
Он хитро прищурился.
— Не знаю, а это плохо? — спросил Дуглас. — Что это такое?
Зерно попало на благодатную почву, и Фицрой стал быстро и негромко рассказывать, кто такие сомнамбулы.