Колониальная Пехота
Шрифт:
Он подошёл ко мне и протянул руку:
– Курсант №12-997-123-001? – он попытался сделать лицо попроще, но от этого стало только хуже.
«Мудила!» – пронеслось у меня в голове, когда он назвал меня по личному номеру вместо фамилии. Будто почувствовал моё недовольство, он сильнее сжал мою ладонь, от чего я невольно скривился. Умеет он портить настроение.
– Так точно, сэр, курсант Данлоп. Вызывали? – наши руки наконец разлепились, и я встал, как по приказу «Вольно!» – руки за спиной, ладонь на ладонь, ноги на ширине плеч. Ну не могу я от этих рефлексов избавиться, не дано мне.
– Вызывал. Информация, которой вы владеете, нас интересует. Вы проследуете за мной на стандартизированную процедуру
Мы прошли мимо приёмной стойки с напуганной капральшей, и нашим пунктом назначения стал спуск в конце коридора. Обходя офицерские кабинеты, я разглядывал внутреннюю архитектуру штаба. Мягкие, сухие цвета. Сглаженные острые углы. Аккуратная, максимально функциональная мебель. Никаких украшений и даже растений, прагматично и просто.
Офицерам не разрешалось как-либо персонализировать кабинет – на то была целая статья устава. Наказание, если можно так выразиться, с прогрессией. Сначала - два часа карцера, потом - четыре, и так на два часа больше каждый раз. Больше двух суток нельзя - в расход. А в расход никто не хочет.
Мы подобрались к арке. Автоматическая дверь, ведущая на лестницу, отошла в сторону, пропуская нас. Мы начали спускаться вниз, а я, от большой балды, считать ступеньки. Вот угораздило же нашим строителям сделать базу без лифта! Вообще никакого! Интересно, сколько жалоб на это недоразумение поступило как в письменном, так и в устном виде? Причём даже больше волнует соотношение цензурных к нецензурным. Уверен, последние выигрывают с нехилым отрывом и готов поставить на это десятку.
Тем временем количество ступенек перевалило за сотню. Мне поднадоело считать, ибо, чувствую, спускаться мы будем как минимум столько же.
Я бросил взгляд на колкома. Он всё так же невозмутим, и даже расслаблен. Он легко движется вниз, будто бы немного паря над ступенями. «Такое ощущение складывается, что он не человек, а машина. Жестокий робот с функциями достать, докопаться и убрать. А ещё гадкой, прилизанной внешностью. Ещё немного, и как змея, кожу сбросит. Бр-р-р.»
Наконец, спуск начал подходить к концу. Меня встретило больше чем пятьдесят сантиметров плоской поверхности, параллельной подошве моих ботинок. Очередная автодверь ушла в стену. Мне кажется, для здешней атмосферы больше бы подошла классика на петлях. С круглыми оконцами. Чтобы открывалась в обе стороны и немного болталась. Я уверен, что испугался бы. Наверное.
Мы вошли на этаж, который совершенно не кричал о своём назначении.
Перед нами тянулся коридор, вдоль стен которого стояли двери. По четыре с каждой стороны. Плюс, одна была напротив нас. Вроде ничего примечательного. Но шесть дверей из боковых были пронумерованы, а на двух были вполне ясные таблички «Комната наблюдения» и «Комната охраны». Значит, на этом этаже обитает не только страшный тролль из ККВД, но и его племя. Надеюсь, они не любят загадывать загадки.
– Не слышно криков людских в подземелье тёмном... – пробурчал я под нос, так тихо, что он не должен был услышать.
– О, курсант №12-997-123-001, на этаже, принадлежащем ККВД, великолепная шумоизоляция. – заметил колком, подняв палец правой руки вверх. Плюс одна причина в копилку, по которой его можно обвинять в нечеловечности. Скоро эту копилку можно будет разбить и пойти в пекарню, купить проблем на постном масле. – У вас есть ещё вопросы? Интересные заметки? Не беспокойтесь, вам не придётся их повторять, я запомню и занесу в протокол.
–
– А вот этого делать не рекомендую. – колком повернулся ко мне и покачал головой. – Утайка любой информации может быть приравнена к государственной измене. А, как известно, колониальные пехотинцы очень, очень любят Колониальный Союз, ведь так?
В его голосе проскакивали настойчивые, требовательные нотки. Его улыбка растянулась до ушей, а глаза были прикрыты. Руки собраны в замок за спиной. Он чуть пригнулся ко мне и наклонил голову набок, продолжая улыбаться. Я поёжился. С такими фокусами мне придётся менять свою форму во второй раз за сегодня. Я сделал невольный шаг назад, отмахнулся и предательски ломающимся голосом выдал:
– Конечно, сэр! Только благодаря Колониальному Союзу я обладаю возможностями служить и защищать!
– Великолепно. Что же, давайте наконец дойдём до необходимого помещения, где мы сможем поговорить... – он специально тянул слова, медленно поворачиваясь на носках в сторону одной из комнат, кажется, с номером "сто один". – Более основательно.
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и последовать за ним.
Он подошёл к двери и встал напротив небольшой металлической рамки на уровне его лица. Маленькая крышка с щелчком раскрылась, и из тьмы вылез маленький манипулятор. На его конце виднелась камера небольших размеров с небольшим моргающим красным диодом. Она поднялась на уровень глаз колкома, и в воздухе возникла сетка бирюзового цвета. Она прошлась по всему его телу, после чего камера ушла обратно. Зато вылез планшет для считки биометрических показателей. На зеленоватом сенсоре появилось ярко-салатовое очертание ладони, к которому человек приложил свою. Линия прошлась вверх-вниз, после чего раздался отчётливый звук шприцов, вонзающихся в подушечки пальцев. Колком убрал руку, и планшет исчез в стене.
Мои уши чётко уловили звук отпертого замка. Человек из ККВД положил ладонь на ручку двери и толкнул ту вперёд, после чего жестом пригласил меня внутрь. Я прошёл внутрь. Перед моими глазами предстала полностью белая комната с зеркальной стеной, металлическим столом и двумя стульями. Свет в комнате обеспечивали продолговатые лампы, расположенные на стыках пола, стен и потолка.
Судя по виду ножек стульев и стола, они приварены к полу. Гениальное в своей простоте решение, которое позволяет избавиться от возможных казусов на рабочем месте.
Я сел на одно из сидячих мест, и потянулся. Помотал головой, разминая шею. Положил руки на стол. Посмотрел на колкома, садящегося напротив. Он сложил руки в замок, и его указательные пальцы касались верхней губы. Перед его глазом появился зелёный экранчик с быстро бегающими строчками, и я только после этого смог заметить голографический проектор на его левом ухе. Вздохнув, он начал разговор:
– Итак, курсант №12-997-123-001, он же Генри Данлоп. Ваше личное дело меня невероятно позабавило. Количеству появлений в камере карцера может позавидовать даже автономный биоробот-уборщик. Отчёты сержанта Банчозы, который отвечал за ваше обучение до инцидента ПТ-07061099, крайне не лестны. В них он отзывается о вас как необучаемом, недееспособном, попросту бесполезном куске биомассы, на который по неведомой ошибке тратятся ресурсы. При этом те случаи, которые он отмечает как прямые нарушения приказов или вообще предательства своих сослуживцев, имеют интересный характер. Мои аналитики отмечают нестандартный для курсантов набор действий. Уничтожение бронемашины тому пример. Или использование гравицикла как детонатора для подрыва укреплённой позиции условного противника. Вы проявляете смекалку и зачастую отходите от догматов войны, что сказывается на эффективности подразделения и потерях. Безусловно, вас можно за это похвалить.