Колонистка Бет
Шрифт:
— Но… ладно. Я поняла. — женщина вздыхает и поворачивается к Бетани: — пошли. Нам нужно поговорить.
— Хорошо. Но мой бот пойдет со мной. — говорит Бетани и женщина только морщится. Дмитрий и Сергей уходят по коридору, а женщина ведет ее к следующей двери.
— Это моя каюта. — говорит она, открыв дверь: — проходите обе. И ты и бот твой. Я понимаю, что ты беспокоишься о своей сохранности, я бы на твоем месте тоже беспокоилась. Нашей станции нет на карте, во время обмена данными наши поселения не передают данные с этой точки, в случае проведения спасательных операций в нашем районе нам предписано хранить молчание. Для Джексонвиля нас не существует.
—
— Ммм… мне раньше не доводилось встречаться с колонистами. — говорит женщина: — прошу, садись.
Бетани оглядывается. Каюта Сары небольшая, кровать, стол, два стула, вместо окна — экран видеопейзажа, на котором зеленый луг и синее небо Земли. На столе — планшет, кружка и маленький глобус, не то пресс-папье, не то просто сувенир. Каюта явно маловата для высокой и широкоплечей Бет. Она осторожно присаживается на стул со стороны кровати. Алиса устраивается рядом.
— У нас пропала связь. — говорит Сара и прикусывает губу. Сцепляет пальцы между собой и вздыхает.
— Ладно, перед смертью не надышишься. — говорит она наконец: — правда в том, что остальные поселения на Марсе создали эту станцию с тем, чтобы следить за Джексонвилем.
— Я так и знала! — звучит в наушниках голос Алисы: — так и знала! Они — шпионы! А ты винтовку в шлюзе оставила! Хотя, ладно, нас тут двое, а ты вон какая здоровая, скрутим ее сейчас и привяжем к кровати! А потом к шлюзу — за винтовкой! Всех арестовать и в Джексонвилл доставить! Тебе точно премию дадут. Или медаль.
— Следить за нами? Но… зачем?
— Судя по твоему росту и уверенным движениям ты колонистка как минимум во-втором поколении, не правда ли? — говорит Сара, наклоняясь вперед: — улыбнись.
— Что? — Бетани машинально улыбается. Сара подается вперед еще сильней, заглядывает ей в рот. Бетани становится даже немного неудобно.
— Вот. Какие прекрасные зубы. А ведь они тебе не нужны. Колонисты не питаются жесткой пищей, вся ваша еда мягкая, жевать ничего не нужно. — говорит Сара: — а зубы у тебя просто прекрасные. Ты же знаешь, что из всех поселений на Марсе только Джексонвилл — настоящее поселение. Поселение — от слова «селиться». Жить. Шолохов, Хученг, Новый Вашингтон и Дели Два — это вахтовые поселки. Срок пребывания на Марсе органичен шестью годами максимум. Знаешь почему?
— Согласно акта, подписанного между Свободными Поселениями Марса и ООН, любой человек, который проживет на планете больше, чем десять лет — имеет право на получение статуса колониста и может выбрать себе поселение для проживания. — говорит Бетани: — это мы еще в школе проходили. Правительства земных стран не хотят, чтобы их граждане тут устроили независимые колонии, вот потому и ограничивают срок проживания на планете. А еще в национальных поселениях запрещено зачатие и рождение детей, каждый из поселенцев таких поселков проходит обязательную стерилизацию.
— Серьезно? — поднимает бровь женщина: — какую чушь вам в ваших школах преподают. У вас тут вообще есть школы? Или вы, пыльники — сразу из коконов вот такие вылупляетесь — здоровенные, сильные и уверенные в себе покорители планеты? И уже сразу все знаете. Ну, то есть насчет акта Бромдберга-Симонова все верно, но никто из граждан и не остался бы на этой планете, тут
— Видела я. В любой момент взглянуть могу. Вон, даже у вас на окошке видеопейзажа синее небо Земли. — складывает руки на груди Бетани. Женщина ей не нравится. Словно она что-то имеет против нее.
— Эта штуковина не передает всех ощущений, свежего ветерка, который треплет волосы, запаха травы, звуков поющих птиц, — качает головой Сара: — стоять под этим небом по настоящему… я так соскучилась по небу. По Земле. Здесь все не то и не так.
— Ну так и оставались бы на Старой Земле. — пожимает плечами Бетани: — не то, чтобы мы вас сюда звали. Особенно не звали тайные станции размещать рядом с Джексонвилем. И вы так и не ответили — зачем это нужно?
— Да… извини. — женщина поднимает руку и трет висок, словно у нее болит голова: — верно. Все никак не решаюсь. Шесть лет. Да, такой срок максимального пребывания вахтовым методом на Красной Планете. С самого начала Джексонвилл был задуман именно как полноценный город, а остальные поселения — как вахтовые поселки. И те, кто летели с «Нэшнл Орбитал» — знали, что не вернуться назад. Потому вам было легче, ваши корабли не везли с собой запасы топлива для обратного пути, колонисты попросту разбирали их на материалы и потому Джексонвилл в кратчайшие сроки стал крупнейшим поселением на Марсе. Плюс вам повезло с подземным ледником. Но самое главное не в этом, Бетани. Самое главное в том, что когда национальные поселения решили продлить сроки пребывания людей на Красной Планете — у них ничего не получилось.
— В смысле — не получилось? — хмурится Бетани: — что тут сложного? Просто предоставьте людям возможность остаться на Марсе и эмигрировать в Джексонвилл. Вы же сами людей не пускаете. У вас в поселениях строгая политика, вы даже контакты с нашими людьми не одобряете, вон и фильм даже сняли про запретную любовь между колонисткой и шпионом из Шолохова.
— Вот тут-то самое интересное и начинается, колонистка Бет, марсианка во втором поколении… да, те из поселенцев что решили эмигрировать в Джексонвилл сделали это и жили долго и счастливо. Но вот те, кто остался на Шолохове или в Хученг — не смогли этого сделать. Сперва никто не придал значения… помнишь Марсианку? Болезнь?
— Синдром Кречетова-Сикорски? Синдром недостаточности облучения солнечной радиацией, подобный тому, что испытывают шахтеры в сверхглубоких шахтах на земле? Конечно помню. У нас есть школы. — отвечает Бетани: — и там обучают таким вещам. Я даже могу перечислить симптомы и способы излечения. Хроническая усталость, бессонница, сухая кожа, которая начинает шелушится и отслаиваться, выпадение волос. В дальнейшем — кровотечение из глаз и ушей, кровавые выделения в моче и кале, внутренние кровоизлияния,, на запущенной стадии — галлюцинации, судороги, отказ нервной системы, потеря воли к жизни. Лечится все облучением в камере лучевой терапии. Чем раньше начать терапию — тем меньше последствия для здоровья.
— Ну конечно. Ты же пыльница. Колонистка во втором поколении, Бет. Все-то ты знаешь. Сколько тебе лет? Стой, не говори ничего, я угадаю. Хм… если бы ты была земная девушка, я бы сказала, что тебе двадцать-двадцать пять лет и ты находишься на пике своей формы. Но, зная Марс и пыльников… тебе пятнадцать земных лет, ну или семь марсианских. Примерно семь тысяч солов. — женщина откидывается назад, на спинку пластикового стула и барабанит пальцами по столку. Она смотрит на Бетани испытующим взглядом.