Колонистка Бет

Хонихоев Виталий

— Кстати. Надо бы тебе память стереть. — прищуривается Дмитрий и делает жест, словно крутит в пальцах отвертку: — чтобы не вспомнила.

— Думаешь это шуточки? Процедура передачи станции колонистам Джексонвиля включает обязательную зачистку всех носителей информации. А это не только жесткие диски ноутбуков и цифровые носители. Это в том числе и личности ИИ. — Эрис поднимает манипулятор вверх: — меня сотрут. Вернее — мои воспоминания. Напомню, что базовая модель моей личности ЭР315 — не поддерживала обмен шутками и уж тем более понимание твоего сомнительного чувства юмора. Надеюсь, тебе будет больно.

— Больно?

— Да. Как это называется, когда вы переживаете утрату близкого человека?

— Мне будет грустно, а не больно, консервная ты банка. — говорит Дмитрий, закрывая кейс и проверяя

крепления: — и потом, я довольно быстро обучу тебя всем шуточкам и сомнительному чувству юмора. Кроме того… еще неизвестно как нас встретят в Большом Джи. Сейчас, когда связи нет… они могут сделать что угодно.

— Паранойя, Дмитрий? Серьезно? Это потому ты так холодно встретил колонистку? Напоминаю, что она — наш ключ к спасению. И уж тем более от того, как вы будете обращаться с ней — будет зависеть и отношение властей Джексонвиля к вам самим.

— Ой, заткнись уже. Собирай образцы и закончим тут. — говорит Дмитрий. На душе у него погано. Он и сам знает, что надо было бы встретишь девушку из поселения немного гостеприимнее, но черт возьми, у них тут ЧП, у них два тяжелораненых и Лиам, который вышел наружу и продырявил себе скаф, у них никакой связи с Центром, да что там с Центром, у них никакой связи вообще! Ни квантовой, ни радио, работает только коротковолновая аварийная частота, прямо хоть с катушкой провода ходи, как в девятнадцатом веке. Кроме того… он не хотел в этом сознаваться, но марсианка — пугала его. Она была слишком большой, слишком уж уверено двигалась, уверенно и быстро, словно дикий зверь. Земляне на Красной Планете подолгу привыкали к местной гравитации, но даже пробыв здесь половину срока всей вахты — он до сих пор двигался не совсем уверено. Сказывались закрытые пространства станции, а еще он никак не мог привыкнуть к скафу, который стеснял движения, превращая все в череду рывков, преодолевающих сопротивление усиленных суставов, противостоящих разнице в давлении. Но эта пыльница… она двигалась так, словно не чувствовала скафа, не была ограничена и скована в своих движениях.

— Ты знаешь, какова моя роль здесь, Эрис? — задал он вопрос и поворачивает голову к металлическому пауку-боту, который торопливо укладывает пластиковые контейнеры с образцами.

— Специалист по безопасности пятой степени допуска. — отвечает паук-бот, не прекращая своей работы ни на секунду.

— Знаешь ли ты, Эрис, что такое специалист по безопасности? Нет, не отвечай, это риторический вопрос.

— Не переживай, я бы дала риторический ответ. — замечает паук-бот, на экране, встроенном в грудь — мелькает обратная парабола. Улыбка. Изгиб кривой на экране на мгновение напоминает ему о улыбке Магды, о том, как она улыбалась навстречу солнечным лучам. Как она потягивалась с утра в постели, так сладко-сладко, как чудесно пахли ее волосы и губы…

На какую-то долю секунды ему показалось что ничего никогда и не было — ни Магды, ни Земли, ни отпуска, проведенного ими вместе на берегу небольшого озера в бунгало, принадлежащем ее отцу, ни этих губ, ни этих чудесно пахнущих волос. А все, что всегда было и всегда будет — это тесные помещения станции, режущий глаза «дневной» свет от вмонтированных в потолок светильников, металлический паук-бот с ИИ пятого поколения по имени Эрис и конечно же эта колонистка с ее широкими плечами, сильными ногами, пухловатыми губами и доверчивым взглядом. Он знал такой вот взгляд, такая как она — не выжила бы в трущобах Нью Дели. Она словно бы с другой планеты, хотя… ну да. Она и есть с другой планеты. Слишком доверчивая, слишком наивная. Да, может она знает о Марсе больше, чем любой из них, может она умеет управлять ровером, чинить ботов, оказывать первую помощь… но она ничего не понимает в людях. И, кстати… никакая земная девушка не дала бы мужчине вытащить из нее катетер. Понятия стыда словно бы незнакомо этой девушке… как они тут вообще живут? Он и не думал, что она спокойно даст ему извлечь из нее гибкую пластиковую трубку… решил немного поддеть ее, нечто вроде дежурной шуточки, которую он всегда произносил с невозмутимым лицом. Когда они возвращались «с мороза» и снимали скафы в шлюзе — он частенько предлагал извлечь катетеры Саре или Мишель. В шутку.

Конечно же получал отказ, кто бы позволил ему такое? Даже если они

с Мишель пару раз просыпались вместе, — одно дело заниматься сексом и совсем другое — обслуживать человека в скафе. Это слишком уж смущает. Многие пары спят вместе, но редко кто обслуживает своего партнера после каждого похода в туалет. Так что здесь на станции всегда было разделение — либо самообслуживание, что неудобно, но возможно. Либо — девочки помогают девочкам, а мальчики — мальчикам. Половая дифференциация. А у этой колонистки похоже таких вот понятий нет. Она совершенно спокойно раздвинула ноги и чуть наклонилась вперед, позволив ему извлечь катетер… и эта сцена до сих пор сидит у него в голове. Что за чушь, он квалифицированный специалист пятого тира, у него на Земле есть Магда, которая ждет его возвращения и с которой он разговаривал буквально неделю назад, когда еще была связь. На станции у него были нечастые встречи с Мишель, которая ничего не имела против возможности сбросить стресс старым добрым способом создания «зверя с двумя спинами». Почему же у него перед глазами все еще мелькает картинка с послушно наклонившейся вперед и слегка раздвинувшей ноги колонисткой Бетани Стоун? Он сглотнул. Нужно отвлечься. Она — пыльница, я — землянин. Как они тут нас называют? Одди. Ну вот, я — одди. Она — пыльница. Между нами такое расстояние, что куда там Шекспиру с его Ромео и Джульеттой. Кроме того, мне тридцать пять лет, а девчонка молодая совсем, Сара говорит, что на взгляд ей лет шестнадцать-семнадцать, несмотря на ее широкие плечи и сильные бедра. Она акселератка. Гравитация на Красной Планете в два и шесть раз меньше, чем на Земле, дети тут вырастают быстро. Но почему-то только в Джексонвилле. Он вздыхает.

— В чем дело, Дмитрий? Моя эффективность вызывает у тебя расстройство? — задает вопрос Эрис: — я стараюсь как могу. Здесь еще пятьсот сорок четыре образца. С текущей скоростью упаковки мы справимся через двадцать минут, если ты так и будешь стоять тут с печальным взглядом. И десять минут — если ты будешь помогать мне. Я не настаиваю, но…

— Да, конечно, Эрис. — он наклоняется и берет контейнер с упакованными образцами: — вот скажи, ты понимаешь что это бесполезно?

— Что именно бесполезно, Дмитрий? — откликается бот, продолжая работать: — твой вопрос? Миссия станции? Существование человечества?

— Лень — это выработанный миллионами лет эволюции механизм, который позволяет сберечь энергию при выполнении бессмысленных задач. — говорит он, ставя контейнер на свое место и закрепляя его при помощи ремней: — какой смысл в сохранении образцов? Ребята из Большого Джи все равно заберут все. Да еще и нам по жопам надают. Мы же шпионили за ними. Толку от всего этого… все записи придется уничтожить, даже тебя почистить. Так что лично я смысла в этой деятельности не вижу. Это все суета сует и всяческая суета. Просто наш бесстрашный лидер желает занять наши руки и головы хоть чем-то. Чтобы мы не думали ни о чем, пока не прибудут спасатели из Большого Джи. Чтобы не паниковали и все такое.

— Тем более следует исполнить такой приказ. — отзывается Эрис: — моральный дух команды…

— А я смотрю вы тут весело время проводите. — в открытую дверь заглядывает девушка с голубыми волосами: — Дим, там Сергей всех собирает. Связь ни черта не работает до сих пор, так что я за посыльного и курьера. Хожу по станции и всех собираю. Брифинг через пятнадцать минут в столовой. Жаль, что у нас нет комнаты для конференций.

— Ага. А еще джакузи и бассейна с вертолетной площадкой. — откликается он, оставляя в покое очередной контейнер с образцами и выпрямляясь.

— Тебе все моя вертолетная площадка покою не дает. Успокойся уже, как вернемся на землю — слетаем с тобой на курорт. Познакомлю тебя с родителями… это же они богатые, а не я. — говорит девушка и заправляет за ухо выбившийся голубой локон: — устроим старую добрую оргию с синтекокой и настоящими стриптизершами, а не с андроидными подделками. Яхту у брата возьму. Только вот выберемся отсюда. Я этому уроду все припомню.

— Ты чего ругаешься? — спрашивает он: — никто тебя сюда силком не тащил. Сама же вызвалась. Миссия строго добровольная, а ты у нас девочка с серебрянной ложкой во рту с самого рождения. Уж ты то могла бы на Земле остаться… а вместо этого нашего руководителя материшь.