Колонистка Бет
Шрифт:
— Да. Я уже знаю кто ты для меня. Для меня ты — друг. Товарищ. Партнер. Мы вместе прошли через многое… у некоторых за всю жизнь такого не бывает. Мне приятно говорить с тобой. И… если ты не Алиса Дрейк, значит мы можем сами выбрать тебе имя. Какое тебе нравится?
— А так можно? Самой себе имя придумать? — шелестит в наушниках тихий голос: — какой в том смысл? Я все равно…
— Слушай. — серьезно говорит Бетани: — даже если ты сейчас себе пробойником мозги вышибешь — имя тебе нужно. Как, по-твоему, я тебя хоронить буду? Что я на камне напишу? Здесь покоится безымянная?
— Выберем? Наверное…
— Никак «наверное». Имя тебе нужно и это совершенно точно! — перебивает ее Бетани. Она понимает, что сейчас отговаривать подругу напрямую — неправильно. Она только убедит ее в обратном. Нужно уважать ее выбор и в то же самое время — отвлечь от мрачных мыслей. Направить ее размышления в другое русло… например — выбрать себе имя.
— Ну… не знаю. Лола? — шелестит в эфире голос.
— Лола? Серьезно? Ты что, двенадцатилетняя девочка, которая в куклы играет? — поднимает бровь Бетани, двигаясь к входу в реакторный. Нужно проверить, стоит ли там Страж, и не пошел ли он внутрь после того, как реактор заглушили. Ведь тогда он может наткнуться на Алису… ой, нет, не Алису. Имя и вправду нужно… не может же она ее называть «цифровая копия личности моей подруги», это и неудобно и звучит неуважительно. И еще — ее нужно спасать. Даже если там будет стоять Страж — ей нужно пройти дальше. Она остро жалеет что у нее нет с собой винтовки.
— Может лучше — Памела? Звучит. — предлагает Бетани: — Памела Джексонвилл, колонистка и гражданка Марса!
— Почему это фамилия у меня Джексонвилл? — спрашивает голос. Бетани осторожно выглядывает в коридор. Стража в «Витязе» нигде не видно.
— Потому что ты наш человек. Значит и фамилия от поселения. Но ты можешь другую выбрать. Например — Смит. Или Иванова. Да! Памела Иванова, гордая колонистка, так кстати звали девушку-шпиона из Шолохова в том фильме. Памела Иванова… звучит.
— Памела — это как клише какое-то. — жалуется голос в наушниках и Бетани невольно улыбается. У нее получается отвлечь ее от мрачных мыслей… вот и отлично. Она выходит из-за угла и оглядывается. Штурмового скафа типа «Витязь» нигде не видать.
— Лично у меня при имени Памела возникает девушка в красном купальнике из старого телевизионного шоу. — продолжает голос: — а если фамилия Иванова, то тогда имя — Наташа. А вообще я всегда хотела, чтобы меня звали Фелисити. Хорошее имя как по мне.
— Если ты будешь Фелисити, то тогда тебе пойдет фамилия Джованни. — говорит Бетани: — ты будешь высокая брюнетка с длинными волосами, со степенью в психологии и драматической историей жизни. Тебе будут нравится сухое красное вино, черный кофе и такой, тянущийся сыр в пицце…
— Моцарелла.
— Точно. Моцарелла. — кивает Бетани, она проходит к двери в реакторный и поворачивает рычаг. Перед ней открывается длинный коридор. В коридоре тоже никого нет.
— Так что? Я сейчас разговариваю с Фелисити Джованни? — спрашивает она, закрывая за собой дверь и выпрямляясь: — или есть еще варианты. Помни, можно выбрать глупое имя и остаться с ним на всю
— Я еще не решила, буду ли я жить в принципе. — напоминает голос в наушниках и Бетани — тут же спохватывается и ругает сама себя, что не уследила и употребила словосочетание «на всю жизнь». Она должна отвлекать ее, а не напоминать…
— Остаться с глупым именем на надгробном камне еще хуже. — вслух говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал легкомысленно и даже весело: — здесь лежит Виктория Пупкинс, например. Или там Дестени Йор.
— У нас в классе была девочка, которую все звали Мария. — говорит голос в наушниках. Бетани идет по коридору, ускоряя шаг и прислушиваясь к интонациям в голосе своей подруги.
— На самом деле по документам она была Алалайя, но никто не звал ее так. Это ж язык вывернуть можно.
— Дурацкое имя, — соглашается с ней Бетани, она осторожно поворачивает рычаг в двери реакторного зала. Атмосфера откачана, звука не будет слышно, но вибрация… она поворачивает рычаг и аккуратно тянет дверь на себя.
— Знаешь, я тут подумала. — слышится голос ее подруги: — бог с ней с фамилией. Я буду все еще Дрейк. И я все так же — не буду родственницей сэру Френсису. А вот имя… мне нравилась сказка про Питера Пэна в детстве. А меня всегда дразнили Алисой… ну, Алиса в Стране Чудес, помнишь же? Но я не такая как Алиса, она всегда готова к приключениям и ничего не боится. Я скорее — Венди из Питера Пэна. Вот так. Венди Дрейк. Как? Звучит?
— А если полным именем, то тебя будут звать Венсдей? — Бетани открывает дверь и видит реакторный зал, полутемное помещение, красное аварийное освещение, стоящего у пульта бота-паука, с поднесенным к груди пробойником. Она наклоняется и… рывок! Одним движением она сбивает бота с ног, выхватывая пробойник и выворачивая его в сторону!
— Эй! — раздается крик: — ты чего?!
— Вот хрен тебе, Вендсдей Дрейк, а не пробойник! — отвечает Бетани: — что за глупости?! Будешь себя так вести — отшлепаю!
— Во-первых имя Венди — это и есть полное имя. Никакого отношения к Венсдей Адамс оно не имеет. И во-вторых — ты только что мне манипулятор оторвала, громила эдакая.
— Что? — только сейчас Бетани понимает, что ее подруга сменила «ладонь» манипулятора, вставив в крепления пробойник, а она — выкрутила и выломала его из сустава!
— Ой, извини! — говорит Бетани: — но ты не переживай! Мы тебе его заменим! На новый!
— Слезь с меня, горилла ты эдакая. — ворчит ее подруга: — и успокойся. Не буду я помирать. Расхотелось что-то.
— Точно? — прищуривается Бетани: — ты меня не обманываешь? А то я тебе могу и остальные манипуляторы повыдергать и на спину себе подвесить…
— Боже как мне повезло с подругой. — вздыхает Венди Дрейк: — уже и помереть спокойно не дадут. Правда, слезь с меня, у меня кажется сейчас замкнет что-то в корпусе, ты тяжелая.
— Хорошо. — Бетани встает и помогает Венди — встать с пола. Вертит в руке отломанный пробойник.
— Сильна. — качает «головой» Венди: — отломать мне манипулятор одним разом. А это, между прочим, довольно прочный сплав. Паук-бот для работы в шахте разрабатывался.