Колпак с бубенцами, или же Зависть. Гиперион. Падение Гипериона
Шрифт:
Ахиллу; Иксиона колесо
Остановила бы она перстом.
Не столь великий лик являет сфинкс,
Возлегший во дворце на пьедестал --
Мемфисский сфинкс, наставник мудрецов.
О! лик Богини мог бы изумлять
Красою, да красу печаль затмила --
Печаль, прекрасней, чем сама Краса.
И чуткий страх в огромных был очах:
Как будто беды шли -- за строем строй,
Как будто лишь передовой разъезд
Метнул стрелу, а грозный арьергард
Погибельные
Одну прижавши длань к своей груди,
Туда, где сердце смертных бьется -- точно
Бессмертной быв, испытывала боль,
Богиня выю Крона обвила
Другой рукой и, стан опять согнув,
Титану в ухо молвила слова --
Трубой органной грянул горний глас --
Печальные слова, что наш язык
Способен так воспроизвесть (о сколь
Бедней он, чем былая молвь богов!):
"О Крон, очнись... Но, бедный, старый Царь --
Зачем? Никак, увы, не ободрю;
Не изреку: "Почто же опочил?"
Ты от небес отторжен, а земля
Низринутых богов не признает,
И славный, многошумный океан
Тебя отверг; и в воздухе седой
И ветхий бог не властелин отнюдь.
И твой же гром, невольник вражьих рук,
Обрушился на прежний твой чертог;
Дотла твоей же молнией сожжет --
Наш мир сожжет!
– - неловкий супостат.
Безвременье! Мгновенья -- точно годы!
Чудовищная правда, что ни миг,
Вспухает, нагнетает нашу скорбь,
Дабы неверье не смогло вздохнуть.
Почий, о Крон, и далее! Вотще
Тревожу твой пустынный тяжкий сон,
И втуне ты бы очи разомкнул!
Почий, а я восплачу, павши ниц".
Июльской ночью заворожены,
Зеленые старейшины лесов --
Маститые дубы, при свете звезд
Недвижно дремлют, спят, не шевелясь --
А ветер лишь единожды плеснет,
И до зари уляжется опять.
И, что случайный ветер, эта речь
Утихла. И Богиня, возрыдав,
Сырую почву тронула челом,
Дабы волос рассыпавшихся шелк
Сокрыл стопы Титану, и согрел.
Луна успела за ночь миновать
Неторопливо все четыре фазы,
А эти двое стыли близ ручья,
Незыблемые, словно валуны --
Безгласный Бог, склонившийся к земле,
Простертая Богиня, вся в слезах --
Покуда Крон, опомнясь, не подъял
Угрюмый взор на чуждый, жуткий край,
На сумрак и печаль окрестных мест --
И не узрел Богиню... Крон отверз
Косневшие уста -- и, точно лист
Осиновый, дрожала борода:
"Супруг тебе -- златой Гиперион,
О Тейя, о нежнейшая жена...
Отверзни
Отверзни взор и молви: сей изгой --
Ужели Крон? Скажи, ужели впрямь
Сей голос -- мой? Чело сие -- ужель
Мое? Мое, навек лишенное венца?
Ужели это Крон? О, чья же власть
Меня повергла, молви, чья же мощь?
О, кто растил ее, и наущал?
Ведь я стальной рукой давил Судьбу!
Но я сражен, я сгублен, погребен,
И отрешен от боголепых дел:
Не правлю обращением светил,
Не усмиряю ветры и моря,
Не пригреваю злаки тучных нив --
О, как же божью сердцу изливать
Безмерную любовь? Невесть куда
Мое пропало сердце -- и невесть
Куда пропал я сам, былой Титан:
Престол утратив, где-то я исчез
Меж ним и долом этим... Тейя, Тейя!
Открой зеницы, огляди миры --
Миры сиянья звездного, и мглы;
Миры, что жизнедатны, иль мертвы;
Миры Небес, и преисподних бездн.
О Тейя, Тейя! Разве не видать
Иль образ некий, иль хотя бы тень
Защитника, стремящегося к нам
На крыльях, либо колеснице? Да!
О да! Я верю: Крону -- быть Царем.
О да! Всенепременно победим
Богов мятежных -- верю! Трубный зык
Восславит нас, и грянет мирный гимн
В заоблачных чертогах золотых --
Сольется пенье с перебором струн
Серебряным. И сколько новых благ
Создам на диво дщерям и сынам
Небесным! А затем... Затем велю...
О Тейя, Тейя, Тейя! Где же Крон?.."
И Крон восстал во весь огромный рост,
Ломая руки, пястью пясть круша.
Всклокоченную гриву хладный пот
Влажнил -- и взор померк, и глас умолк,
И слух замкнулся -- плачь, о Тейя, плачь!
Но вскоре Крон возмог отверзнуть вновь
Уста: "О, я ли, я ли -- не творец?
Не созидатель? Я ли не создам
Иного мира, и другой вселенной,
Чтоб нынешним -- конец настал навек?
О Хаос новый! Где ты?" -- Сей глагол
Достиг Олимпа, и объяла дрожь
Троих богов мятежных. Тейя же
Восстала враз, надежду обретя,
И быстро, но смиренно призвала:
"Спеши утешить весь наш падший род,
О Крон! Даруй отвагу остальным!
Я знаю путь, ведущий в их приют!"
И смолкла, взором заклиная: в путь!
Попятилась немного. Крон за ней
Шагнул -- и Тейя, вмиг поворотясь,
Вожатой стала. Древние стволы
Пред ними расступались, как трава.