Колумб Земли Колумба
Шрифт:
— Отвечай, девчонка, что у тебя спрашивают. Говори, не действуй людям на нервы.
Сальме молчит. Но уже больше не от страха, а из упрямства. С ужасом в душе она внутренне готовится к тому, о чем Старик сказал «прижми».
Старик переводит взгляд с девочки на уставившегося в пол Хусса и раздумывает. Настроение штурмбанфюрера ему не по нраву! Тряпка! Но и не в этом дело. Штурмбанфюрер Хуго Миккал не выполнил приказ! Хорошо! Придет время, это ему зачтется!
Молчание становится долгим. Девочка тяжело
— Так, девчонка, даю тебе время подумать. Уведи ее, Хусс, и возвращайся сюда, — велит Старик.
Хусс поднимает удивленные глаза и иронически улыбается. Выходит, он и Старик думали об одном и том же: чего не сделает Хусс, то с радостью выполнит Левша.
После неожиданного распоряжения Старика Сальме чувствует, что ноги совсем плохо слушаются ее. Держась за стену, она с трудом выходит из бункера. А в голове уже начинает стучать молотком тревожная мысль о том, что должно наступить позже.
Хусс отпирает «арестантскую». Не дожидаясь принуждения, Сальме входит туда. Ее руки остаются развязанными.
Копайте
Заложив руки за спину, Старик ждет Левшу перед входом в свой бункер. Кажется, что он вышел полюбоваться ясным, безветренным утром. Посмотрев на небо, он скользит взглядом по краю поляны и поднимающемуся за ней лесу и легким тоном дачника замечает:
— Красивое утро, а?
— Красивое, — хмуро соглашается Хусс.
— Не слишком ли у тебя вялая рожа для такого красивого утра, а? — зло спрашивает Старик.
— Ты звал меня, — холодно напоминает Хусс.
— Да, звал. — Старик щурится и глазами ощупывает собеседника. Затем, глядя в сторону, говорит тихо, но повелительно: — Нервы у тебя не в порядке, Хусс. Это во-первых. Во-вторых, терпеть не могу бесполезной возни и промедления там, где нечего медлить. Тебе ясно, что я имею в виду? Пусть выроют в бункере яму и… Сделаешь все тихо, без шума. И чтобы следов не осталось. Ясно?
Глаза Хусса начинают возбужденно поблескивать.
— Ты же обещал их этому садисту… Левше! Эта скотина способна, пожалуй, собственную мать удушить!
Старик ехидно усмехается:
— Обещал, а теперь передумал. Ясно?
— Я еще не пал так низко, чтобы убивать детей! — взрывается Хусс. — Не забывай, что я солдат.
— И выполнишь приказ как солдат. Иди!
Оба меряют друг друга взглядами.
— Любишь чужими руками жар загребать, господин Хансен! — не унимается Хусс. — Черную работу ты всегда оставлял другим!
— Не умничай, — поучает Старик. — Не умничай! Видно, я слишком долго смотрел на твое умничанье сквозь пальцы. Выполняй приказ. И вот еще что: девчонку отдашь Левше. Иди!
Хусс не отвечает, высоко вскидывает голову, резко поворачивается и уходит. Старик зло глядит ему в спину, рука его непроизвольно скользит в задний
Хусс бросает лопаты на землю у входа в бункер и закуривает. Сделав несколько затяжек, с грохотом открывает дверь. Входя, он спотыкается о ноги Сальме, но не падает. Худенькие мальчишки хватают его за рукава. Хусс отталкивает Ааду и Пеэтера к противоположной стене, Хиллар, бросившийся ему под ноги, получает приличный удар в ребра. Молниеносно Хусс поворачивается и хватает Сальме за подол, так что платье трещит. И тут до него доходит весь смысл происшедшего.
— Ишь ты… ишь, щенки! — рокочет Хусс скорее удивленно, чем зло. Резким движением он швыряет Сальме к мальчишкам. — Ну и щенки!.. И кто же вас, чертенят, снова развязал?
Пионеры подавленно молчат. Хусс, стоя у входа, закуривает потухшую сигарету, затягивается и тоже помалкивает, занятый какой-то своей мыслью. Сигарета плохо тянется.
— Черт! — машинально бормочет он и вдавливает окурок каблуком в землю. Пионеры готовятся к сопротивлению. Но Хусс шарит по карманам и бросает им сухари. Протягивает фляжку с водой. Ребята делят сухари поровну и, утолив жажду, жуют безо всякого аппетита.
— Когда нас отпустят? — спрашивает Пеэтер.
— Не ваше дело!
— А в кого тут ночью стреляли? — интересуется Сальме.
— Не ваше дело! В волка!
Они беспокойно обмениваются взглядами.
— Ну и как… поймали? — осторожно спрашивает Ааду.
— Не ваше дело! — огрызается бандит. Достает новую сигарету и добавляет: — Кажется, удалось убежать.
Пионеры переглядываются и облегченно вздыхают. Некоторое время в бункере тихо. Хусс исподлобья смотрит на пленников и затем спрашивает:
— Сколько же вас было?
Пленники молчат, упрямо уставившись в землю.
— Дурачки! — ворчит Хусс. — Берите лопаты, начинайте копать. Ну, убирайтесь от входа подальше! — Он идет на середину бункера и чертит на полу лопатой прямоугольник — примерно метр на полтора метра. — Вот здесь копайте.
— А что это будет? — интересуется Пеэтер.
— Не ваше дело! — отвечает бандит нетерпеливо. Немного погодя добавляет: — Погреб будет… Ну, начинайте!
— Для погреба тут место неподходящее. Слишком сырая земля! — возражает Хиллар.
— Заткнись! — нервно кричит Хусс. — Начинайте копать и не тявкайте. И запомните: кто высунет свой нос из бункера, того… — Он многозначительно показывает на автомат. — Ясно?
— Ясно! — тихо отвечают пленники.
Хусс выходит из блиндажа и усаживается шагах в десяти на солнышке. На его лице отвращение.
— Врет он! — шепчет Пеэтер товарищам. — Яма не для погреба, а для нас… Это всегда так заставляют самим для себя копать… И никаких следов не останется…