Колумб Земли Колумба

Вяли Хейно

…Сальме прижимает руку ко рту. В глазах ее ужас. Хиллар медленно кивает головой.

— И я так думаю, — шепчет Ааду. — Что же предпринять? Кажется, есть только один путь к спасению, но для этого надо выиграть время… — И он кричит в дверь бодро, с едва уловимой дрожью в голосе: — Дядя, а можно копать погреб побольше?

Хусс поднимается на ноги, делает два-три шага к бункеру, но машет рукой, снова садится и отвечает:

— Ах, копайте какой хотите!

— Вы, Хиллар и Пеэтер,

ломайте стену бункера, — командует Ааду шепотом. — Но осторожно! Ничего не должно быть заметно. А ты, Сальме, карауль. Я же буду копать яму и землю стану отбрасывать только к входу, чтобы было потемнее.

— И, ребята, все время громкий рабочий разговор, — наставляет Хиллар. — Чтобы не вызвать подозрений.

Начинают позвякивать лопаты.

— До чего же тугая земля! — слышит Хусс голос девочки.

— А ты копай, не хнычь! — отвечает ей кто-то из мальчишек.

Хусс обхватывает голову руками. Нервы? Или это беспокоит совесть? Разве безжалостная волчья жизнь на этом болоте еще сохранила у него совесть?

Хусс начинает запоздалую борьбу

Хиллар и Пеэтер выдирают из стены истлевшие брусья, пыхтя от волнения и напряжения. Горячим взглядом следит Сальме за Хуссом и тревожным шепотом напоминает товарищам:

— Разговаривайте, мальчики! Веселее!

Хусс нервно закуривает новую сигарету и встает.

По пояс мокрый, в тине, нетвердой походкой появляется из зарослей за бункером Левша. Глядя на приближающегося Левшу, Хусс прищуривает глаза и не пытается скрыть насмешливой улыбки.

— Ну, по каким топям ты ползал?

— Проныры окаянные! — бранится Левша и дрожащими пальцами откручивает крышку фляги. — Чудом выбрался из трясины. Будь они сто раз прокляты! — Он делает большой глоток из фляжки.

— И куда же эти «проклятые» делись? — насмешливо спрашивает Хусс.

Левша испытующе смотрит на него и бормочет неуверенно:

— Куда делись? Пустил в расход…

— Выстрелов что-то не было слышно…

— Хэ-э, дурак я, что ли, стрелять! — неуклюже объясняет Левша. — Я утопил их. Как котят. — И вдруг вопит: — Что ты скалишься, морда!

— Небось упал спьяну в трясину, а когда выбрался, больше и смотреть в сторону болота боялся, — спокойно говорит Хусс, — И не морочь мне голову.

— Ты смотри, Хусс! — угрожает Левша, сдерживая злобу. — А то я могу кое о чем рассказать, ха-ха! Ты знаешь, Старик тебе не доверяет, а он вспыльчив. Держи язык за зубами, Хусс, а то худо будет! Понял?

— Иди, доложись Старику, да ври половчее, — отвечает Хусс холодно. — Более уверенно, ясно? Чтобы твоя жалкая трусость не сразу была видна!.. Пошел прочь, подлец!

Хусс с ненавистью глядит

ему вслед, выплевывает окурок, подходит к бункеру.

— Ну, копаете? — спрашивает он и вдруг продолжает совершенно неожиданно: — А если вас отпустить, вы же не знаете дороги назад? Утонете в болоте, как эта скотина недавно чуть не утонула.

— Не утонем! — уверенно отвечают ребята. А Хиллар добавляет: — В самых труднопроходимых местах мы оставили свои знаки.

— Знаки? — пугается Хусс. И срывается на крик: — Что вы уставились? Копайте!

Пионеры слышат, как он отходит от бункера.

— Ну и топает! — шепчет Сальме. — Об этом типе не знаешь, что и думать.

— А Яан и Урмас, кажется, спаслись, — взволнованно шепчет Ааду. — Слыхали, наш сторож не поверил этому бородатому. Верно?

— Конечно, они убежали! — утверждает Сальме. Выглянув в дверной проем, она испуганно шепчет: — Бородатый идет!

Левша подходит к Хуссу и говорит вполголоса:

— Щенков разделим пополам — приказ Старика. А мне давай девчонку. Не говорит, пусть не говорит… Я эту кошечку скручу, будет болтать, как попугай. Я таких знаю, хе-хе!

— Назад! — Хусс преграждает Левше путь. — Без меня ты не уведешь отсюда ни девчонку, ни мальчишек. — Они стоят друг против друга, лицом к лицу. — Ну, ясно тебе?

— Это приказ Старика! — повышает голос и Левша. — Или ты вдруг стал начальником?

— Пусть Старик сам придет сюда! — свирепо настаивает Хусс. — Тебя, Левша, я знать не желаю. Пошел, пошел прочь!

— Закрой пасть, тюрбанфюрер! — кричит Левша и пытается силой пройти вперед. Хусс кладет палец на спусковой крючок автомата.

— Пошел подальше, тебе сказано! Подальше от этого бункера.

— Ах так… — В голосе Левши ярость и испуг. — Сам ищешь неприятностей на свою голову, Хусс. Что же, придет Старик и…

Бранясь и угрожая, Левша снова уходит, а Хусс подбегает к входу в бункер и взволнованно спрашивает:

— Сумеете вы уйти через болото?

— Сумеем! — утверждают не менее, чем он, взволнованные пионеры.

— Тогда скорее! Бежим!

Через несколько секунд они скрываются в том же кустарнике, который прятал на рассвете Яана и Урмаса.

— Знайте же, что я никого не убил, я был радистом в немецкой армии, — объясняет Хусс на бегу. — А потом как волк убегал от своей совести, не осмеливался оторваться от мерзавцев, вернуться назад в общество людей. Теперь этому конец. Посадят? Пусть сажают! Отбуду наказание и начну жить. Мои руки не запятнаны кровью. Что, сбились с пути?

— Сейчас выясним! — тяжело дышит Пеэтер. — Ааду, сверни правее!

Густой кустарник мешает двигаться, ветки секут беглецам лица.