Колыбельная для вампиров 4
Шрифт:
С огромным трудом поборов состояние неземного блаженства, Рени попыталась гневно глянуть на чудовище, но из этого ничего не вышло. В её душе по-прежнему плескалась море безбрежной любви и светлой грусти.
— Послушай, может уже хватит? И так тошно, а тут ещё ты со своими фокусами, — беззлобно проворчала она и ощутила, что по её щекам неудержимым потоком струятся слёзы. — Чёрт знает, что такое! Это твоя работа?
— Да, моя, — подтвердило чудовище. — Ведь кроме меня её некому исполнить.
Оно с сочувствием посмотрело на смертную женщину, которая тщетно пыталась остановить льющиеся слёзы.
—
— Милая, здесь нечего стесняться. Это плачет твоя душа. Дай ей освободиться от груза накопившейся боли, — прозвучал ласковый голос, несущий успокоение. — Чтобы стало легче, читай молитву, мантру или что там у вас предписано религией.
— Я атеистка, — сказала Рени, поборов сильнейший приступ болезненной тоски. — Неужели ты веришь в доброго боженьку и в существование души? — язвительно заметила она.
— Мне нет нужды верить или не верить, — вздохнуло чудовище. — Конечно же, душа существует. Поверь, тебе легче было бы расставаться с жизнью, будь ты верующей. Религия, несмотря на все свои недостатки, очень поддерживает в трудную минуту. Но ты ни о чём не беспокойся. Я обещаю, всё будет хорошо.
Из сгустка тьмы, которым представлялось чудовище, начали прорываться тоненькие золотые лучики. Их становилось всё больше и больше, пока они не взорвались единым фонтаном слепящего света. Когда он потускнел, глазам Рени предстал прекрасно сложённый светловолосый мужчина, окружённый сияющим ореолом. Ростом он был под три метра, и она отступила, чтобы видеть его лицо. Когда за его спиной распахнулись белоснежные крылья, она, несмотря на скепсис, с трудом подавила благоговение.
— Кто ты? — снова спросила она.
— Ты знаешь, — улыбнулся её удивительный собеседник. — Может, этот облик скажет тебе больше?
Прекрасное тело скрыл белый хитон и над головой мужчины вспыхнул ослепительно яркий нимб.
«Надо же, какой амбициозный тип! Ангел ещё куда ни шло, но Бог?» — развеселилась Рени.
— Неплохое представление! — насмешливо заметила она. — Вот только я не уверена, что Всевышнему есть дело до нас, простых смертных.
Мужчина кивнул.
— Ты права, богам нет дела до смертных, но здесь особый случай, — он шагнул к Рени, и она попятилась от него. — Лишь неофитка сможет мне помочь. Милая, ты должна поверить в меня, — воззвал он к ней, больше не приближаясь
«Вот ведь проходимец!» — усмехнулась Рени. Она подняла голову и пристально глянула на того, кто претендовал на роль бога. Разумом она не верила, считая всё увиденное наведённой иллюзией, в которых вампиры сами были мастерами, и всё же её точил червячок сомнения. Одно не вызывало у неё сомнений: существо, с которым она беседовала, не было ни человеком, ни вампиром.
— Тогда ты должен доказать, что твои претензии обоснованы. Дай мне веру в высшие силы, и ты получишь то, что желаешь, — выдвинула она встречное требование и мужчина согласно кивнул.
— Смертные всегда требуют доказательств, и ты их получишь, — уловив тень надежды на лице Рени, он сочувственно улыбнулся. — Да, я мог бы даровать тебе исцеление, но это не в моих интересах. К тому же в чудеса ты всё равно не поверишь и будешь считать их техническими достижениями чужой цивилизации. Думаю,
Он взял Рени за талию и, приподняв над землёй, привлёк её к себе. Нежный до целомудренности поцелуй был из тех, какими родители одаривают детей, но этого хватило, чтобы в её сердце мгновенной радугой вспыхнула такая всеобъемлющая любовь, что она задохнулась от наплыва чувств. Но и это было ещё не всё. Вокруг разлилось золотистое сияние и в воздухе поплыли ароматы цветов и свежескошенной травы.
Когда ноги Рени коснулись земли, она ощутила под ступнями не мёрзлую почву, а что-то живое и упругое, что по-змеиному льнуло к ней. Это из земли стремительно лезли упругие зелёные ростки и, как в ускоренной съемке, раскрывали листья и лепестки цветов; причём растения тянулась к её могущественному собеседнику, как к солнцу.
— Теперь ты мне веришь? — спросил он снисходительным тоном, но уловил тень сомнения в своей будущей неофитке и это вызвало всплеск его гнева. — Ничтожная букашка! Хочешь, чтобы в доказательство я забрал у тебя всё, что ты имеешь? — прогремел он своим прежним голосом, а не голосом её мужа.
Рот Рени вновь наполнился кровью, но она не потеряла присутствия духа.
— Я почти мертва, так о чём мне жалеть? — ответила она, бестрепетно глядя в горящие гневом синие глаза.
— Самоуверенная гордячка! Воображаешь, что тебе нечего терять? Так ты ошибаешься! Что скажешь, если я заберу у тебя любовь к мужу?
— О нет! — вскрикнула было Рени, но тут же взяла себя в руки и печально улыбнулась. — Забирай, что хочешь. Забирай всё: мою любовь, мою гордость, мою жизнь… — она замолчала и, подняв голову, пытливо глянула в лицо с нечеловечески красивыми чертами. — Но если ты тот, кем представляешься, то дай мне ещё раз увидеть Мика, и мы с тобой будем в расчёте.
— Жалкая тварь! Ты смеешь со мной торговаться?!
— Смею и что с того? — с полным самообладанием заявила Рени. — Или ты настолько привык к поклонению, что не приемлешь иные отношения со своей паствой?
— Что?.. Так ты веришь, что я бог?
— Естественно! — на лице Рени промелькнуло удивление. — Почему ты сомневаешься? — спросила она и с кошачьим любопытством воззрилась на золотоволосого гиганта.
Он хлопнул себя по лбу и с его лица исчезло сердитое выражение.
— Вот дурак! Прости, малышка, что накричал на тебя. К своему стыду, я подзабыл, как действует настоящая любовь, — произнёс он покаянным тоном и виновато улыбнулся.
— Выходит, она перекрывает канал чтения мыслей даже у богов? — осведомилась Рени и по её губам скользнула ехидная улыбка. — Гляди-ка, совсем как у нас, вампиров, — она помолчала. — Так ты дашь мне увидеться с Миком или нет?
Поймав непроницаемый взгляд того, кого она признала богом, Рени осторожно улыбнулась и в то же мгновение её скрутил такой приступ любви к нему, что она упала на колени и начала целовать край его хитона. При этом, несмотря на осознание унижения, в её душе бушевал чистый, ничем незамутнённый восторг. Внезапно сумасшедшая любовь исчезла, но оставила в её сердце кровавую незаживающую рану, и она горько разрыдалась. Когда, вне себя от горя, она стала биться головой о камень, также внезапно исчезло чувство потери.