Колыбельная для вампиров 4

Борисова Светлана Александровна

«Рыжая поганка! Ну, никакого такта!» — Рени неслышно вздохнула.

— Эль, мы из спецназа, нам не привыкать к смерти.

— Верно, Ри, мы не из тех, кто её боится, — весело отозвалась Эльза и вскочила на ноги. — Идём, я покажу тебе местные достопримечательности. А хочешь, полетаем? У меня есть дельтаплан. Пологая горушка с другой стороны поместья обрывается вниз хорошей отвесной скалой. Помнишь, как мы на спор прыгали с колокольни в Братиславе?

— Ещё бы! Тогда мы здорово порезвились. А что с нас взять? В то время у меня самой ещё вовсю гулял сквозняк в голове, а ты и вовсе была сопливой нахалкой. Вот я и загнала тебя на спор на колокольню. Только мне же пришлось снимать

тебя оттуда. В ходе моего спасательного процесса ты и сверзилась с колокольни, сломав себе руку в нескольких местах, а меня разжаловали из сержантов в рядовые после недельной отсидки на гауптвахте. Боже мой, как мне не хотелось расставаться с новыми лычками! Это был самый первый раз, когда я их получила, — рассмеялась Рени, а потом погрустнела. — Прости, но боюсь, что я уже не в состоянии прыгать ночью, зрение отказывает. Боевой режим тоже не всегда вовремя подключается. Ничего, если я ещё немного прогуляюсь? У меня возникло какое-то странное ощущение, из разряда дежавю, хочу проверить в связи с чем. А ты иди в дом, готовь на стол. Вернусь, будем мужиков чаем поить перед рыбалкой.

— Есть, мэм! Разрешите идти?

По сержантской привычке Рени свела брови к переносице.

— Тероян, ты ещё здесь? Бегом!

_______________________

[1] Ordnung und Kontrolle — das wichtigste in unserem Dienst (нем) — Порядок и контроль — главное в нашей службе.

[2]Кое-что о реальных войнах. По результатам исследований французских военных специалистов, в ходе арабо-израильской войны 1973 года применение египтянами реактивных систем залпового огня, дальнобойной артиллерии, ПТУР вызвало у израильских солдат приступы истерии, вплоть до двигательного паралича, частичную или полную потерю памяти, неконтролируемое мочеиспускание, неуемную дрожь, отупение. Из 1500 раненых солдат, эвакуированных в тыл в первые три дня боев, 900 находились в шоковом состоянии, не получив физических повреждений.

[3] Природа могущественней любого живого существа. В чём убеждаешься, когда нашлась управа даже на неистребимых тараканов. И не важно, что это было сделано руками людей.

Глава 14

ГЛАВА 37. Ностальгия по детству

Когда ничего не подозревающая Эльза убежала к дому, Рени направилась в противоположную сторону. Куда и зачем она идёт, она не задумывалась, просто следовала своей интуиции. Ранее проведённая разведка сослужила ей добрую службу. Она благополучно миновала установленные датчики и при этом ни разу не попала в поле зрения камер — ни стационарных, ни тех, что были установлены на беспилотных дронах.

Ночь была безлунной и за пределами поместья темнота оказалась настолько плотной, что даже ночное зрение вампиров давало лишь смутные очертания предметов. Поскольку это были горы, пусть старые и пологие, всё равно Рени была предельно собрана: из-за темноты любой неосторожный шаг грозил падением и, как следствие, переломом, а ей не хотелось загонять себя в безвыходное положение. Спустя некоторое время ей под ноги попалась тропинка, скорей всего проложенная овцами, которая привела её на макушку притора.

Рени встала на самом краю обрыва. Внизу бесновался и прыгал по камням бутылочно-зелёный горный дракон, которого звали Катунью. Она засмеялась и полной грудью вдохнула чистый воздух, пахнущий снежной свежестью и свободой. Следующий порыва ветра принёс с собой запахи человеческого жилья, которые показались ей настолько знакомыми, что у неё защемило сердце. Рени ощутила себя так, будто спустя долгие годы вернулась в отчий дом. «Может, это неспроста и здесь действительно моя малая родина? Иначе откуда мне знать,

что я стою на втором приторе, а дальше есть более пологий первый, с которого зимой удобно спускаться на лыжах? Кстати, где-то между ними находится паром, который связывает между собой прибрежные деревеньки», — подумала она и грустно усмехнулась. — Похоже, я очень вовремя ушла. Если начали пробиваться заблокированные воспоминания, значит, мои дела совсем плохи».

Чтобы проверить себя, она направилась к первому притору, и когда спустилась в ложбину между взгорьями, действительно увидела пристань и паром. Больше она уже не сомневалась, что вернулась туда, где прошло её детство. «Слава богу, я дома!» — мелькнуло в её мыслях.

Уже никуда не спеша, Рени поднялась на вершину гряды, которую называла первым притором, и позабыла обо всём. Зрелище огромного гористого пространства объяло её душу неизъяснимым восторгом и грустью, и она долго простояла наверху. По-прежнему светили только звёзды, но тьма будто отступила, или с её глаз упала пелена. От края до края она увидела древний мир, охваченный сонным оцепенением. Это был мир, возникший в незапамятные времена, и этот мир жил по законам, отличным от тех законов, что установили ему разумные твари.

Королева вампиров больше не чувствовала себя одинокой. Величественное спокойствие древних гор пробудило в ней осознание неразрывной связи с природой, и на её душу снизошли покой и умиротворение, а вслед за тем всё земное начало отпадать от неё, как пустая шелуха. «Счастье и любовь, мечты и надежды, страх и отвага — всё мимолётно. Как прошлогодняя трава, они ничего не значат», — говорил Рени внутренний голос, и она уже сознательно обрывала живые нити сердца, так как это умеют делать камикадзе, идущие на смерть.

На глаза ей попалась плоская вершина в горной гряде. «Ещё одна старая знакомая — Столовая гора, — бесстрастно отметила она. — Уверена, что рядом с ней по вечерам встаёт луна, которая в полнолуние кажется просто огромной. По видимым размерам она не меньше, чем на юге. Впрочем, оно неудивительно, ведь здесь довольно близко к южным широтам». В её воображении возник золотой диск, тепло южных ночей и ровный шум прибоя, а вслед за тем ей вспомнились есенинские строчки:

Золото холодное луны,

Запах олеандра и левкоя.

Хорошо бродить среди покоя

Голубой и ласковой страны.

…

Жить — так жить, любить — так уж и влюбляться

В лунном золоте целуйся и гуляй,

Если ж хочешь мёртвым поклоняться,

То живых тем сном не отравляй.

Это пела даже Шахразада, —

Так вторично скажет листьев медь.

Тех, которым ничего не надо,

Только можно в мире пожалеть.

«Правильно говоришь, Сергей — крестьянский сын, — холодно подумала Рени. — Жить — так на всю катушку, любить — так без оглядки. Красивые слова, красивые мечты. Жаль, что сам ты растранжирил свою жизнь впустую. Родные крестьянские корни утерял, а на городской почве так и не прижился — оттого и тосковал непомерно. Если бы не стихи, то с чем бы ты остался? Очередной безродный Иван в погоне за жар-птицей удачи. Странно живут люди. Они похожи на перекати-поле, не имеющие своих корней и нам, вампирам, их не понять…»