Колымский котлован. Из записок гидростроителя
Шрифт:
— Не с той стороны, хозяин, колесо крутишь, — выступил вперед все тот же сутуловатый плотник. Вот потаскал бы на своем горбу этот утеплитель со склада, тогда бы другое запел! Начальство в легковушках разъезжает, им что, а привезти шлаковату черта с два машину выбьешь, бульдозер вторую неделю обещают, корячишься тут, пуп надрываешь.
— Это уже разговор, — сказал Старшинов, — с транспортом и материалами буду разбираться в первую очередь. А полы все же придется вскрыть и положить утеплителя — сколько полагается по проекту.
— Доску поколем, материалов
— А вы все-таки вскройте полы, а мастеру я скажу, чтобы он выписал наряд на переделку за счет халтурщиков.
— Пусть серый волк переделывает, а мы не рыжие, смотреть надо, мастера есть, тоже зарплату и премии получают!..
— Изучил графики? Ну, пошли. — Он толкнул дверь.
— Не запирайте дверь! Освежить надо — понакурили, — орудуя тряпкой, попросила тетя Нюра.
В коридоре пахло пылью и свежестью одновременно. Мы спустились с крыльца, постояли, отдышались от двух кряду совещаний, закурили и уже повернули было в сторону дома, как его окликнула тетя Нюра.
— Георгий Петрович, вам звонят.
Мы опять поднялись в кабинет. Старшинов взял трубку.
— Слушаю.
По его односложным ответам я понял, что разговор был не из приятных. В трубке клацнуло, но Старшинов все еще держал ее около уха.
— Н-да, — наконец сказал он.
— Шеф звонил?
Старшинов положил трубку и опустился на стул.
— Узнаю коней ретивых. Ты не замечал у Юрьева привычки с конца начинать важный разговор?
— А что?
— Высоковольтную надо через Колыму перебросить, так он начинает: «Вы обдумайте мое предложение, а потом заходите, мы обсудим, только, пожалуйста, в деталях». И наконец говорит: «Как же будешь перебрасывать высоковольтную через Колыму?» Вот и возьми его. Как? Просьба, приказ? Поди, разберись.
— Конечно, приказ. Без этой линии стройке дальше нет ходу.
— Все это понятно. Но ведь надо техническое решение. А где оно? О том и разговор. Но ты представь, как он все это обставил. Вроде бы советовал, просил обдумать, а в конечном счете получился приказ.
— Дипломат. А помнишь, как по первости он в роли начальника стройки выступал.
Мы знали своего начальника уже четверть века. После Московского инженерно-строительного института он прибыл к нам на Иркутскую ГЭС прорабом. Вилюйскую строил, потом несколько лет работал в главке. Там участвовал при сдаче крупных гидростанций. А из главка на Колымскую.
— Еще когда Юрьев приехал, Георгий Петрович, он сказал: «Одно дело спрашивать, и совсем другое — строить самому, самому отвечать за все». И тогда, помнишь, как пошел он крупными мазками готовить грандиозный разворот основных сооружений. И был уверен, что начало всех начал — создание коллектива и строительство опорных баз. Тогда он и нам доказывал, что в начальный период основное развитие должно получить строительство жилья и объектов соцкультбыта.
— А ты погоди. Как на деле-то получилось. Фонды-то осели у поставщиков — это раз. Во-вторых, в
— Но вспомни, все-таки он нашел выход. А как! Первым приказом запретил ставить палатки и времянки.
— Как же не помнить — «за расхищение материалов и самострой увольнение».
— Вспомни-ка, как котельную и теплотрассы закладывали. Многие недоумевали. Котельная! Зачем? — всего-навсего десяток домиков. А как-то притащились с работы осенью, мокрые, усталые. Колотун на улице. Нас сунули в вагончик, а там и отопление, и горячая вода. Сколько мы с тобой строим, видано ли — горячая вода, ванная… Нет, Георгий Петрович, это оценили строители.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — поднялся Старшинов. — Пошли, а то совсем я тебя заморил.
— Пожалуй, мне пора домой. Поздно. Да и Людмилу Гурьевну неловко беспокоить.
— Да мы тихонько на кухню прошмыгнем. Поднимайся.
Мы перешли через улицу, вошли в дом и поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. На кухне Георгий Петрович быстро разогрел чай, и мы запивали им холодные котлеты.
— Вот, я все про то же, — прожевав котлету, заговорил Старшинов. — У Юрьева принцип — корректировать графики по ходу дела. А мне кажется, графики должны быть законом. Тебе, Антон, не доводилось впрягать такие резервы, что на первый взгляд уму непостижимо. А он так все обставит, деталями припрет, что и открутиться нет сил.
— Что ты мне говоришь? Будто я сам не знаю. Только вспомни, как он меня припер со строительным мусором.
— Ха-ха, — засмеялся Старшинов. — Всю стройку уморили — катались неделю.
— Но мне-то было не до смеху.
И я, сидя за столом у Старшинова, заново пережил тот позор…
Пускали базу Стройиндустрии, а сроки все срывались. В частности, речь шла о керамзитовой установке. Штаб стройки назначил ответственным за ее пуск Юрьева. Но, как известно, с материалами вечный затор. Нехватка то одного, то другого, особенно болтов и стяжек. Юрьев походил, походил по объекту и первым делом занялся анализом цифр. И выяснил, что крепежного материала для монтажа установки получено больше, чем требовалось. Уточнил, кто и когда получал материал. Он не стукнул по столу кулаком, нет. Он даже голоса не повысил, а приказал мне просеять строительный мусор. Я строил этот объект. Надо сказать, что наш коллектив, по мнению других строительных подразделений, мог служить образцом бережного отношения к материалам.
Результат просеивания был убийственным: тьма искореженных болтов, стяжек, гаек! Юрьев скупо улыбнулся и предложил приобрести недостающее за наш счет. Тогда мне казалось все это до дикости несуразным. И в то же время я понимал, что справедливо наказан.
— А ведь справедливо? — прочитал мои мысли Старшинов.
— Не спорю. Базу ведь сдали.
— Сдали.
— А вот как Колыму брать?
— Юрьев зажмет тебя между берегами — найдешь выход.
— Ну, я пошел, Георгий Петрович, а то опять до утра промаемся…