Колымский тоннель
Шрифт:
Он рассказал о вечевании, о свободе отношений, о жилищах, лечебнях и учебнях, о запрете на
историю и художественную литературу. Он рассказал о староверах и об Александре Краснове,
который решил удалиться на Остров Скорби, чтобы забыть о проклятом своем прошлом. Он не
сказал о Светлане, о Резервате, о пришельцах и миражах. Когда дошел до выхода из тоннеля и
взрыва, его остановили:
– - Дальше знаем.
Потом раздался голос:
– - Подсудимого
Невидимый прокурор говорил сбоку. Голос его был тих и глух.
– - Господа присяжные. Каким человеком был Сашка Краснов, вам рассказывать не надо, все его
помнят. Он не доехал до прииска и не вернулся в лагерь. Следовательно, убит при попытке к бегству,
по дороге на прииск, по приказу присутствующего подсудимого. О подсудимом мы знаем мало. То
есть, за последний год. Он ушел к бабе и пропал, а как попал сюда -- мы точно не знаем. Но
начальник Бугрин отдал нам его, потому что, как нам кажется, имеет к нему личные счеты. Может
быть, из-за гибели своего дружка Давыдова, может, еще почему, но нам это по хрену, потому что все
они сволочи, и капитан Багрин из заградотряда для нас не фронтовик, а такая же фашистская тварь,
как присутствующий здесь подсудимый.
О Краснове говорили отвлеченно, и он сам вдруг начал воспринимать происходящее как суд над
кем-то другим, кого он до сих пор не знал. Это было интересно и не страшно: с подсудимым что-то
хотят сделать, а сам-то Краснов сюда никаким боком. Что общего у советского офицера Василия
Краснова с какой-то фашистской тварью?..
– - Короче, -- продолжал прокурор, -- я уверен, что уважаемый суд будет снисходителен к
подсудимому и даст ему немедленного вышака.
Одобрительное гудение со всех сторон Краснов воспринял уже вполне применительно к себе и
сжался в ожидании легкого падения удавки на укрытые ватником плечи. Даже представил, что
заденут какое-нибудь ухо. Вздернут на дальней стене, оставят на ночь, как уже бывало, а утром
доложат, что повесился.
– - Слово адвокату.
Голос адвоката Краснов услышал из-за собственной спины. И почему-то подумал, что вот ждал
оттуда удавку, а оказалось, что адвокат прикрывает его, как ведомый в воздушном бою.
– - Уважаемый суд, надеюсь, примет во внимание, -- начал адвокат, -- что мой подзащитный -- не
убежденный, а воспитанный злодей. И для начала прошу рассмотреть эту разницу.
"Зал" загудел, предвкушая развлечение.
– - Поймайте в лесу взрослого волка, -- продолжал адвокат, -- и попробуйте сделать из него
цепную собаку. Вас ждет поражение, ибо взрослый зверь вырос на свободе и в неволе скорее
называемого друга человека -- задача посильная, хотя и это спорно: говорят, что для надежности
одомашнивания нужно несколько поколений. Что же мы имеем в случае с моим подопечным?
Беспризорное детство, благословенный детдом и благодарность по гроб жизни за такое счастливое
детство. Почему не вырасти прекрасным цепным псом, если есть все условия и ты тщательно
обережен от примеров противоположного характера? Итак, первое. Мой подопечный есть продукт
античеловеческой системы, в известном смысле ее жертва, и это снимает значительную часть его
вины. Но поскольку судить систему нам пока не по силам, ибо даже слово "система" у нас под
запретом, вернемся к нашим баранам (смех, голос: "К барашку!"), то есть к личности и личной вине
подсудимого. Да, он был с нами жесток. Но можем ли мы назвать в его окружении хоть одного,
условно говоря, человека, не жестокого с нами? Да, он послал Александра Краснова на прииск из
чувства личной неприязни. А сколько он был обязан -- обязан!
– - послать просто так, без всякого
чувства, как обыкновенных скотов? Особое внимание прошу обратить на его человеческие качества.
Известно, что он не раз просился на испанскую войну, когда его обязанностью была грязная работа в
НКВД. Известно, что он просился на фронт в этой войне. Субъективно честный и по-своему
справедливый, он был вынужден назваться именем Саши Краснова под нажимом Бугрина, чтобы не
оказаться американским шпионом, но он не увиливал от встречи с нами, а то, что назвался каким-то
Скиданом и выдумал фантастическую историю, в которой Саша оказывается живым, так кто из нас
поступил бы иначе ради спасения собственной шкуры?
Легкий смех был ему одобрением. А Краснову захотелось хоть затылком прикоснуться к этому
человеку, способному открыть в нем столько доброго. Он распрямился на чурбаке и отклонился
назад, но спина встретила пустоту.118
– - Я хочу сказать, -- продолжал адвокат, -- что этот человек, при всех своих недостатках, пороках,
ошибках и даже преступлениях, не способен на предательство. Поэтому я, во-первых, не верю, что
он приказал убить Сашу по дороге на прииск, а во-вторых, хочу обратить особое внимание
уважаемого суда на вопиющее предательство капитана Бугрина, который на фронте держал под
прицелом наши спины, а теперь хочет нашими руками свести счеты с человеком из своей стаи. Из