Колючка и стихоплёт
Шрифт:
– Она кинула щенка на дорогу, прямо под машину.
Женщина подняла дочь и внимательно её оглядела: нос быстро наливался синим цветом.
– Ах, ты тварь малолетняя, ты могла разбить моей дочке нос.
Танечка всхлипнула ещё три раза и поспешила оправдаться:
– Не кидала я никого. Он сам выпрыгнул из корзинки и убежал. Тут как раз машина ехала.
Сан Саныч нависла над Маликой подобно обвиняющему прокурору.
– По тебе колония плачет, сопля зелёная. Чтоб больше пальцем не касалась моей дочки, иначе у тебя и твоего отца будут проблемы. Я тебе
Малика не отступила, стойко выдержала убийственный взгляд, хотя женщина напугала и резким тоном и смутными обещаниями.
– Танечка кинула щенка под машину. Нарочно, – настойчиво повторила она.
– Ты посмотри, какая упёртая, тварь! – Женщина резко дёрнула девочку за рукав и потащила в сторону подъезда. – Пусть с тобой отец разбирается, раз ты взрослых совсем не слушаешь!
Малика попыталась выкрутиться из хватки Сан Саныча, ткань на рубашке жалобно затрещала и лопнула прямо по шву на плече. Женщина ослабила хватку, и девочке удалось выкрутиться.
– Я сама пойду.
Она и дошла, сохраняя дистанцию почти в метр, будто никто её и не конвоировал, и домой она возвращалась по собственному желанию.
Профессор не был занят и смог уделить время для выслушивания лекции о всевозможных грехах дочери и возмездию, которое обязательно обрушится на её голову, если она не исправится. Когда Сан Саныч выдохлась, он молча закрыл дверь и только потом обратился к Малике.
– Почему не переоделась и пошла во двор в школьной форме? – он красноречиво оглядел выпачканную юбку и порванную рубашку. – Я говорил, что твои вещи – твоя ответственность и куплены тебе на целый год. Будешь теперь ходить на учёбу в рваной блузке.
О щенке отец не сказал ни слова, хотя Малика не оправдывалась при матери Танечки и свою версию не озвучивала.
– Я не умею шить, – поникла девочка.
Отец уже стоял в дверях кухни, но оглянулся.
– Вот и учись. До завтра никаких прогулок. Ты наказана.
Малика поплелась в свою комнату, стянула школьную форму, но не кинула её как обычно, а повесила на стуле. Переоделась и села на подоконник. Ребята всё ещё возились с щенками, затеяли какую-то игру и натащили еды ещё на две недели.
С Волкодавом теперь играла Наташа, она словно нарочно заняла такое место на скамейке, чтобы Малике было хорошо видно их из окна.
Ближе к вечеру вышел дядя Коля – хозяин несчастливой квартиры, под окном которой и расположился новый дом щенков. Смерив детей сердитым взглядом, проворчал:
– Галдите тут весь день, никакого покоя от вас. А ну кыш отсюда!
Ребята засуетились, неосознанно пряча любимцев от глаз сурового мужчины.
Утеплённый домик и шведский стол щенков сильно не понравились дяде Коле. Выглядело это всё всерьёз и надолго.
– У меня дача есть, там будка осталась от старого пса. Я щенков туда завтра увезу. Там им лучше будет, привольнее. До вечера можете играть.
Озвучив своё решение, он уселся на лавочке и закурил. Какое-то время ребята переваривали информацию, пытаясь свыкнуться с тем, что приобретённые только сегодня питомцы, уже завтра будут вне досягаемости
Наташа прижала к себе Волкодава и трогательно попросила:
– Заберите на дачу их домик с подстилками, чтобы они не замёрзли ночью.
– Заберу, – легко согласился дядя Коля.
Кирилл недоверчиво переспросил:
– Обещаете?
Мужчина щелчком отправил окурок в палисадник и присмотрелся к мальчику.
– Малой, ты что пристал? Не веришь что ли?
– Верю, – нерешительно промямлил Кирилл. Выражать несогласие с решением взрослого он тогда ещё не умел и опасался.
Мальчик постоянно оглядывался на окно Малики, её расстроенное лицо виднелось за стеклом довольно долго. Выглядела она обиженной и злой одновременно. Кирилл распрощался с любимым щенком, удостоверился, что он хорошо устроился на ночь и направился домой. Но у своей квартиры приостановился, резко развернулся к соседней двери и нажал кнопку звонка. Профессор открыл сразу же, будто караулил незваного посетителя в прихожей.
– Чего тебе?
Кирилл на мгновенье растерялся от откровенной агрессии, прозвучавшей в голосе мужчины, но решил не отступать.
– Я просто хотел сказать, что Танечка действительно бросила щенка на дорогу, поэтому Малика её ударила.
Профессор прищурился, присматриваясь к соседскому мальчишке.
– Наказана она не за это, – и ставя точку в их первой за несколько лет беседе, просто захлопнул дверь.
Малика уже спала, когда отец тайком взял её блузку и зашил рукав. Отстирал и выгладил юбку и вернул вещи уже под утро, аккуратно развесив на стуле.
На следующее утро по пути в школу Малика заметила, что исчез домик щенков, вместе с подстилками и тарелками. От Наташи она узнала, что дядя Коля отвёз их питомцев на дачу, где им будет привольно и хорошо, но её тоска по Волкодаву от этого меньше не стала.
Через несколько недель, возвращаясь с пустыря непривычной дорогой, Малика заметила у мусорных контейнеров знакомую коробку с ярким куском материи, сильно напоминающим её старую куртку, пожертвованную щенкам в качестве подстилки. Из кучи мусора выглянула знакомая мордочка уже подросшего собачонка, одного из тех, кто купался во всеобщей любви. Любимец Кирилла ковырялся в отходах чуть в стороне. Малика обошла контейнеры, посмотрела в кустах, но ещё двух щенков нигде не было.
Девочка хотела уже бежать домой, чтобы рассказать ребятам о находке, но тут её взгляд зацепился за чёрную шкурку на асфальте. Машина сбила Волкодава уже несколько дней назад, на расплющенном тельце отпечатался не один след от протекторов, но, к сожалению, он всё ещё оставался узнаваем.
Малика села на бордюр в нескольких метрах от мёртвого любимца и какое-то время не шевелилась, не в силах оторвать взгляд от тельца на дороге. Несколько машин переехали его снова, практически не почувствовав препятствие. Дважды к контейнерам приходили люди и выкидывали мусор, на девочку поглядывали с подозрением, но не беспокоили. Малика глубоко вздохнула, загоняя злые слёзы обратно, консервируя свое горе внутри. Резко встала.