Колючка и стихоплёт
Шрифт:
– Эй, зубоскал!
Кирилл поднял лицо вверх, встретился взглядом с растрёпанной девочкой, бесстрашно сидящей на подоконнике у открытого окна. Её нога болталась на улице, шурша носком по кирпичной стене. Одно неловкое движение и соседка вывалилась бы наружу.
Малика последний раз откусила от сочного фрукта и неожиданно предложила:
– Хочешь яблоко?
Кирилл растерялся, приняв предложение за слуховую галлюцинацию.
– Что?
– Глухой что ли? Яблоко хочешь?
– Хочу, – простодушно признался он, не веря, что девочка, о расположении которой
Малика поймала предназначенную ей улыбку, но отказаться от задуманной пакости и не подумала.
– Лови.
Она прицелилась и кинула огрызок в ожидавшего мальчика. Раздался сочный шлепок, снаряд угодил прямо в лоб.
Кирилл выглядел не просто ошарашенным её поступком, а обиженным до глубины души.
Вытерев лоб, он снова поднял взгляд на окно.
– Я никогда не буду с тобой дружить.
– Тоже мне, напугал! В гробу я твою дружбу видала!
Малика наигранно рассмеялась. Слова соседа почему-то сильно задели её. Обычно она решала с кем дружить, а с кем нет. Она спрыгнула с подоконника и захлопнула окно.
4 глава. Кирюха
Зима, как часто бывает на юге, пришла внезапно. По календарю это случилось ещё два месяца назад, но зимой это промежуточное время года и не пахло, скорее затяжная поздняя осень. Начало февраля отметилось мелким, словно манная крупа, снегом. Вымученный природный подарок к общему празднику для Малики и Кирилла.
Коммунальные службы так испугались первого снега, что тут же закидали его песком и солью. Только на деревьях он сохранился в первозданном виде, хоть и несколько скудном.
Малика скользила по грязной каше в направлении кафе, где её ждал друг. Его силуэт виднелся в широком окне, и соседний стул был уже занят.
Со «Звездопада первокурсников» не прошло ещё и полгода, а Малика уже чувствовала себя опытной, умудрённой студенткой. Сдав первую сессию на отлично, она совершенно возгордилась. Вспомнив экзамены, Малика печально вздохнула: Витольд Ефимович уехал в Липецк. Дальше флирта, порой довольно откровенного, они так и не продвинулись. Зря только она ночами готовилась к его экзамену, намереваясь использовать меткие ответы по предмету, как стрелы купидона, должные пронзить преподавательское сердце.
Малика светилась от радости, предвкушая огромный кусок торта, который она себе позволит, и даже не будет пилить себя за обжорство, проклиная каждую калорию.
В пятнадцать лет друзья решили объединить свои дни рождения в один день. Малика родилась летом, а Кирилл весной, но праздновали общий праздник четвертого февраля. Дату выбрал Кирилл, месяц – Малика. Уже четыре года они благосклонно принимали поздравления от родственников в истинные дни рождения, но по-настоящему праздновали только во второй месяц зимы.
Прямо у дверей кафе ноги Малики разъехались, и она не эстетично шлёпнулась в неглубокую лужу. Чертыхнувшись, отряхнулась и вошла в кафе уже совсем в другом настроении.
Увидев подругу, Кирилл махнул рукой и снова вернулся к прерванной беседе с Зиной. Именно её
Столик был рассчитан на двоих, и Малика застыла рядом с девушкой, намекая, что она занимает не своё место.
Зина нервно поправила выбившуюся из причёски прядь и мельком взглянула на Малику, зацепилась взглядом за грязные джинсы; на её лице тут же расцвело злорадство.
– Тебе бы домой переодеться, – предложила она, надеясь, что совет будет услышан и принят к исполнению.
Кирилл встал, освобождая свой стул.
– Садись, я попрошу у официанта влажные салфетки.
Малика проводила друга взглядом неосознанно, к его внешности она привыкла, но вот посетительницы кафе оценили хорошую фигуру юноши, на которой даже простые джинсы и свитер смотрелись лучше, чем на манекене. Став студентом, Кирилл изменил причёску, сделав новомодный Топ Кнот 9 . Выбритые виски подчеркнули необычный разрез глаз и высокие скулы, сделав его похожим на индейца.
9
Топ Кнот – мужская стрижка, хвостик или петля из волос, собранные на затылке. Дословно переводится как «узел на макушке». Предполагает выбривание висков.
Малика почти понимала, почему Зина терпит от её друга унизительное обращение, наверное, ей льстило звание девушки Камарицкого, к тому же он умел быть и ласковым и смешным.
Вернулся Кирилл не только с салфетками, но и с огромным куском шоколадного торта. Поставив тарелку на столик, прямолинейно заявил:
– Зин, тебе пора. Сегодня наш с Кирюхой день. Мы всегда празднуем свой день рождения вдвоём.
Девушка выслушала, мучительно краснея.
– Ты что, меня прогоняешь?
Малика почувствовала напряжение: впервые Зина рискнула нарваться на отказ, обычно отступала без боя, боясь потерять Кирилла окончательно.
– Когда ты пришла, я тебе сразу сказал, что жду Кирюху, – нетерпеливо напомнил он, нависнув над столом.
Зина вскочила, едва не опрокинув стул.
– Если сейчас ты выбираешь свою ненаглядную Кирюху, то у нас с тобой всё кончено! – решилась она на ультиматум.
– Пока, Зина, – не колеблясь, сделал выбор Кирилл.
Девушка вылетела из помещения, красная от злости и стыда. До последнего момента она надеялась, что Кирилл предпочтёт её.
Малика проводила рассерженную фурию сочувствующим взглядом и тут же обругала друга.
– Ну ты и скотина.
Кирилл сел напротив и отодвинул тарелку с тортом на край стола, предлагая Малике лакомство.
– Это же наш день. Никаких Зин, Стасиков, Дим.
– Наташ и Марин, – подсказала девушка. – Но ты всё равно скотина. К чему вообще было морочить ей голову?
Кирилл откинулся на спинку стула.
– Я и не морочил. Сразу обозначил границы наших отношений. Секс и не более.
Малика взяла вилку и отломила большой кусок от торта, прежде чем съесть полюбовалась, принюхалась и только потом отправила в рот.