Колючка и стихоплёт
Шрифт:
Она сделала выпад и наотмашь тыльной стороной ладони, ударила Зину по лицу. Голова девушки, дёрнувшись назад, стукнулась о колонну, каблук подвернулся, и Зина грузно осела прямо на землю. Красный след от ладони проявился мгновенно, словно ожёг. Она схватилась за щёку, удивлённая нападением не меньше самой хозяйки разбуженного монстра. Несколько раз открыла-закрыла рот, словно рыба, готовясь высказаться, но, встретившись глазами с Маликой, решила промолчать.
Эля и Милена увидели уже конец представления. Спрятав подругу в толпе, быстро ретировались в общежитие.
Естественно, они ошиблись. Утром на первой же паре Малику вызвали к декану факультета. Будучи отличницей, Колючке ещё не приходилось посещать кабинет для получения взбучки. Демьян Станиславович вёл у первокурсников курс лекций, успел заработать авторитет, быстро и без усилий. Портить отношения с ним не хотелось совершенно. У большинства студентов декан вызывал трепет и уважение, двоечники его боялись, потому что не всегда понимали завуалированный сарказм в словах. В прошлом спортсмен, высокий, статный, он успешно вложил свою внушительность в фундамент образа строгого, но справедливого педагога.
Зина первая посетила Демьяна Станиславовича, покрасовалась объёмным синяком на пол-лица и доложила, что этими побоями заинтересуются в полиции. Удар получился настолько сильным, что один глаз покраснел от лопнувших капилляров, вся глазница посинела и припухла. Вчера вечером девушка успела побывать в больнице, где её жалобы подробно записали, а побои сфотографировали.
Малика зашла в кабинет смело, даже не попробовала изобразить раскаяние. Зина, увидев её, неосознанно отступила на несколько шагов, что не укрылось от Демьяна Станиславовича. Он кивнул, указывая на стул.
– Садись. А ты можешь быть свободна.
Зина выскочила за дверь для своего телосложения проворно, как юркий грузовик. Малика даже не повернулась в её сторону, смотрела прямо перед собой, стиснув зубы.
Декан оглядел её решительный вид, но задать вопрос не успел, Малика его опередила:
– Меня могут отчислить?
– Зина планирует подать заявление в полицию.
– Тварь, – коротко ругнулась Малика и тут же извинилась, забыв принять повинный вид: – Простите, вырвалось.
Демьян Станиславович обошёл стол и, сев в кресло, пристально всмотрелся в лицо студентки.
– Почему ты это сделала?
Малика нахмурилась и шумно выдохнула. Оправдываться она не собиралась: вины не чувствовала совершенно.
Было что-то в декане располагающее: умный проницательный взгляд, едва заметная улыбка, желание выслушать.
– Зачем вам это? Какая разница?
Демьян Станиславович чуть наклонился вперёд.
– А разве это не самое важное – причина? – Он едва приподнял бровь, обозначая заинтересованность. – Одна из лучших учениц факультета дубасит на дискотеке девушку своего брата или друга. Я так и не понял степень вашего родства. Студенты объяснили, как смогли.
Малика пожала плечами.
– Кирилл мне, как брат.
– Я хочу тебе помочь, но в ответ прошу только одного: объясни почему?
Малика уже приготовилась держать
– Она изменяла ему.
Демьян Станиславович пригляделся к лицу девушки и уточнил:
– Это и есть причина?
Малика шумно выдохнула:
– Кажется, не совсем. Точнее, не единственная.
Она перевела взгляд за окно: прямо за стеклом на ветке голуби строили гнездо, собираясь создавать семью. Малика чувствовала мотив своего гнева, но не могла сформулировать так, чтобы это казалось понятным и веским для другого человека.
Декан молча ждал, и был награждён за терпение правдивым ответом, хоть и несколько сумбурным.
– Она его изменила, опустила, вываляла в грязи. Он не такой. Зина делает его хуже – бесчувственным и циничным, а он романтик и пишет стихи. Писал. С тех пор как она с ним – ни строчки.
Слова вырвались скомкано, прерывисто, Малика сама до этого момента не осознавала точно, что именно так её взбесило, но, озвучив, поняла – это и есть истинная причина.
Демьян Станиславович нахмурился. Он не планировал благоволить драчунье. Симпатия родилась самостоятельно, без его ведома и спроса.
– Вы ведь не родственники, правда?
Малика мгновенно вскипела:
– Только попробуйте сказать, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.
– Существует, – легко согласился декан, – мой лучший друг – женщина. И я понимаю твои чувства, но драку это не оправдывает. Возвращайся на пары. Попробую что-нибудь придумать.
Он и придумал. Малика так и не узнала, как, но он смог уговорить Зину не подавать заявление. Может, просто смог найти подход и к ней. У Демьяна Станиславовича хорошо получались душевные беседы.
К вечеру слух о драке затёрся, потерял новизну и уступил другим более актуальным обсуждениям. Начавшаяся, не для всех удачная, сессия победила в рейтинге новостей. «Как сдал?» и «сколько заплатил?» лидировали в топе сообщений, и ответы на эти вопросы приравнивались к жизненно важным знаниям.
После занятий, Малика загрузилась книгами для следующего экзамена у Кирилла и направилась на Гребную базу.
Кирилл заметил подругу и в знак приветствия взмахнул веслом. Малика нагнала на лицо строгость и приподняла стопку учебников, намекая на обязательства перед сессией. Прогульщик не торопился на берег, скользил вдалеке, периодически поглядывая на подругу, упрёк в её глазах читался даже с такого расстояния.
Но Малика не привыкла так просто сдаваться. Дождалась друга, и когда он переоделся в сухую одежду, материализовалась рядом. Пока Кирилл качал пресс, она зачитывала ему выдержки из учебника, а между подходами требовала повторить то, что запомнил. Он сбежал от неё на турник, но Малика и тут его настигла. Пришлось отвечать, глотая воздух рывками, восстанавливая дыхание.
Вытерпев полчаса, Кирилл, опустившись на траву, разложился звездой, устало прикрыл глаза. Малика легла рядом, устроив голову на плече друга. Солнце слепило глаза, пришлось зажмуриться и даже прикрыть лицо ладонью.