КОМ 5
Шрифт:
Зато как на нас смотрели бессменные стражи входа в Институт мажеский, прям бальзам на сердце. Отвисшие челюсти и всё такое. Я, когда мы до входа дотелепались, соскочил и в будочку к ним зашёл.
— А простите, это что? — проблеял мужичок.
— Новейший дойчевский шагоход «Пантера», по нашей классификации СБШ, хотя, может, и ТБШ… весу в ём много. Трофейный, — упреждая вопросы, произнёс я. — Вот документы.
— А-а-а?…
— Англский МЛШ «Саранча». Тоже как вы помните, трофей. В данный момент в неисправном состоянии. Вот
Они, по моему, в бумажки даже не взглянули. Когда над твоей будочкой эдакая махина нависает, это, знаете, братцы, впечатление производит.
— Проходите, только побыстрее постарайтесь, чтоб контур надолго не отключать.
— Мы с пониманием!
Махнул Хагену, а сам за тралом присматривал, чтоб не своротить чего. Это ж легче лёгкого. Своротить, в смысле. Но обошлось. Венская школа пилотирования, не хухры-мухры тебе. Дойч аккуратно завёл «Пантеру» и трал в ворота, а там-то уже и полегче будет.
Но тоже пришлось бежать впереди него, чтоб дурачков, как в прошлый раз, из-под опор отпугивать. «Пантерка»-то сильно побольше «Саранчи» будет, и опоры у неё — мама моя. А еще и эти расширители северные не сняли, под такими-то лаптями и потеряться можно. Но повезло. В лесополосе нам никто не встретился, а как на поле вышли, там уже и служители местные помогли. Студентов разогнали. Однако определённый аншлаг, конечно, имелся. Не каждый день такое зрелище увидишь.
Но все проблемы рано или поздно заканчиваются. Вот уже и родной ангар маго-научного обчества. Хаген подтащил трал ко входу и заглушил машину.
— Щас гляну, чего это нас не встречают?
— А что, фрайгерр Коршунов, ковровой дорожки не хватает?
— Ага, и каравая с солонкой, для героических нас.
Проржались.
Но так-то правда, я думаю, в ангаре все уже почувствовали: СБШ подошёл. А никто и не выходит. Непорядок!
Зашёл в ангар, а там… разброд и шатания в механических войсках…
Швец Антон вместе с Сашей Пушкиным изволят водочку употреблять в немереных количествах. Или в неумеренных? Судя по бутылкам, выстроившимся около стола с саблей от «Святогора», как бы уже не по полуштофу на рыло. И почти без закуски. Потому как одинокая банка — с сайрой, судя по запаху? — при таком количестве алкоголя, за закусь не канает.
— И вот смотри! Если бы мы-ы-ы, вот в этот контур добавочное плетение внесли… то-о…
— И было бы дороже! И коофиицыы… коофициент этот всё равно…
Сидят, грязными пальцами в какой-то чертёж тыкают. Грустные-е-е…
— Господа, о чём спор?
03. ВО ИСПОЛНЕНИЕ ОБЕЩАНИЙ
СУРОВАЯ ВОЕННАЯ ВЗАИМОПОМОЩЬ
— О! Покойник! — Швец расплывчато тыкал в меня пальцем, словно будучи не вполне уверенным в моих точных очертаниях. — Нет, этот… геройски погибший!.. Водка говно, я тебе говорю, Саня, го-овно!
— Вот смотрите сюда, хорунжий! Ничего, что я так, запросто? Может, там у вас… — Пушкин закатил глаза к потолку, — по-другому? Не знаю… — Он ткнул пальцем в какую-то бумагу.
Вот они косые, мама моя!
— Вот, если бы вот тут, добавочное плетение… дублирующее… Тогда-а! Коофи…кооффиц… у-ли-ве-че-ния!.. — по слогам произнес Пушкин. — Силы выстрела было бы на восемь! Восемь процентов! Восемь… А теперь… и вас нет, и Хагена нет, и «Саранча» пропала.
— И мы с конкурсом пролетели, — скорбно качнул головой Швец, чуть не упав под стол.
Тут Хаген и зашёл.
— Антоха! — Пушкин сурово нахмурился в кружку. — Водка и правда — говно! Надо было «Императорскую» брать! А то нам покойники уже парами являются.
— Точно.
Два этих алконавта, пошатываясь, уставились на нас с дойчем.
— Хаген, пулей в «Пантеру»! Военный антидот, живо!
— Яволь!
Антидоты военные не только яды, они и алкоголь не хуже отрезвина из организма выводят. Правда, не всегда приемлемо гигиеническими способами. Как в армии шутили, «несёт со всех концов». Но мне эти ухрики трезвыми нужны были. Чтоб сдать под роспись шагоходы и к жене бежать!
Через минуту Хаген заскочил в ангар с полевой аптечкой в руках.
— Ты её зачем всю притащил?
— Не знаю, — он пожал плечами, — может, ещё что пригодится?
— Так-то верно. Давай их в туалет тащим.
— Лучше в душевую. — Рационализатор хренов!
Я подхватил под руки Антона и потащил его следом за Хагеном и Саней. Душевой блок в маго-научном обществе был знатный — поскольку постоянно приходилось отмывать что-нибудь случайно взорванное или окрашенное в экзотические цвета после химических экспериментов.
Там уложили болезных на кафельный пол и, стянув с них, простите, штаны и исподнее, по очереди вкололи этим бухарикам антидот. Пожалуй, я не буду рассказывать, что было дальше. Вояки и медики меня поймут, а прочим — зачем травмировать нежную психику?
Главное, что уже через десять минут и Антон, и Саня сидели у того же стола и пили крепчайший чай, который вручил им Хаген. И сайру доедали. Оно всегда так. Экспресс-отрезвление — штука страшная, после него жрать хочется, как не в себя.
— Ну, теперь вы в норме?
— Тебе б, хорунжий, такую норму! — хмуро отхлебнул чая Швец. — Что, простых магических отрезвилок не было?
— Так я ж только с войны. Не было… — Я развёл руками. — И, между прочим, не хорунжий, а сотник. Зато такое вам покажу, обалдеете! Но вы вначале рассказывайте: почему пьём, и с чем это вы тут пролетели?
— Грант. Грант мимо нас пролетел. И я даже не знаю, где теперь деньги брать на учёбу. Ты-то — княжеский стипендиат, а мы оба на грантах учились.