Командарм Дыбенко(Повести)
Шрифт:
Шуханов посмотрел на часы, скомандовал:
— Подъем!
Ожила землянка…
А вот и гости пожаловали. Первым появился Никита Павлович. Полушубок подпоясан кушаком, за которым торчал топор. Со всеми поздоровался, а топор передал Веселову, попросил спрятать в надежное место, сказав, что без него он что без рук. По-хозяйски осмотрел землянку, пощупал шелк, которым были накрыты нары, недовольно проворчал:
— На чем спят, буржуи! На рубаху бы отрезали.
— А я уже приготовила отрезы и вам, и Прасковье Наумовне,
— Спасибо, спасибо, воструха, что догадалась. Уговорю Прашу сшить обнову… Надену, когда с проклятыми супостатами расправимся.
В землянку заглянул Сащенко. Сказал, что будет с ребятами поблизости. Появлялись все новые люди. Лепов со своими помощниками встречал людей на улице.
Неподалеку слышался стук топоров и звон пил. Для охраны была выделена специальная группа, которой Чащин выписал наряд на заготовку дров. Партизаны валили деревья и внимательно следили за окрестностями. Но кругом было пустынно…
— Почему Карпов задерживается? — спросил кто-то. — Уж не стряслось ли что с ним?
— Да вроде все обмозговано, — не совсем уверенно ответил Иванов. — Сейчас явится.
— А вот и мы! — воскликнул Александр Иванович. Он пришел вместе с Тереховым и Камовым.
Старшина, хотя давно уверял всех, что остойчивость восстановилась и он может сохранять равновесие, на самом деле все еще сильно прихрамывал.
Карпов со всеми поздоровался, представил полковника Терехова, сел на председательское место в конце стола, предложил начинать совещание.
В землянке было людно. Сидели за столом, на нарах и просто на полу, на еловых ветках.
Минутой молчания почтили память товарищей, погибших в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Затем Карпов открыл совещание. Попросил беречь время, говорить коротко, четко, ясно, как и положено военным. Протокол условились не вести, но Александр Иванович попросил старшину Камова записать некоторые цифры для памяти.
Первым поднялся Косов, лохматый, как лесовик, осмотрел присутствующих и начал говорить быстро, словно заученный урок, о делах теперь уже бывшего своего отряда:
— Сорок пять человек с полным вооружением влились в бригаду товарища Волкова. Сдали две противотанковые пушки…
Потом говорили другие. Шуханов слушал ораторов и думал: «Да, это уже не новички, которых гитлеровская пропаганда называла большевиками-фанатиками, способными наносить лишь булавочные уколы в стальную спину фашистской армии. Для борьбы с партизанами немцам теперь приходится бросать целые дивизии…»
Карпов попросил выступить и Шуханова. Петр Петрович сказал, что по сравнению с другими отрядами малочисленная группа ленинградцев не может похвастаться боевыми достижениями.
— Но пришли мы, чтобы вместе с вами сражаться с оккупантами.
— Начали вы очень хорошо! — подал реплику Карпов. — А выступления
Слова попросил Терехов. Привычным движением расправил под ремнем гимнастерку.
— Хочу вас порадовать, дорогие друзья, что войска нашего фронта завершили окружение сильной группировки вражеских войск. Семьдесят с лишним тысяч немецких солдат и офицеров в районе Демянска оказались в мешке!
После того как в землянке смолкли аплодисменты, Терехов передал партизанам и партизанкам благодарность от штаба Северо-Западного фронта за. помощь, которую они оказывали и оказывают Красной Армии.
— В полосе нашего фронта вами уничтожено много живой силы и боевой техники фашистов. — Цифры, которые он привел, были действительно внушительными. — Как видите, итоги хорошие.
— Но и наши потери значительны, — произнес Карпов. — Я имею в виду не материальные, не экономические — это все мы восстановим! Каких замечательных людей мы потеряли! — И он перечислил имена погибших…
В землянке стало тихо-тихо…
Потом обсуждали вопрос об отправке продовольствия в Ленинград. Говорил Карпов. Голос у него слабый, приглушенный, но каждое его слово западало в душу.
Когда был объявлен перерыв, к Шуханову подошел Шуров, доложил, что конвой построен для смотра. Петр Петрович пригласил участников совещания на улицу, а сам надел шинель со знаками различия немецкого капитана и тоже вышел.
Конвой находился справа у входа в землянку. Лепов поверх немецкой лейтенантской шинели натянул телогрейку, а голову завернул красным шарфом. Под стать Лепову оделись и остальные участники конвоя.
Вышел Шуханов. В немецкой шинели, русских валенках и цигейковой ушанке его было трудно узнать. Заложив руки за спину, он остановился перед строем. Лепов подал команду «Смирно» и, чеканя шаг, приблизился к своему начальнику.
— Товарищ командир!..
— Отставить! — крикнул Шуханов. — В таком наряде нельзя уже называть меня товарищем.
— Виноват… Господин капитан! — поправился Лепов не моргнув глазом. — Конвой построен для смотра…
— Отлично, лейтенант… Однако, кажется, мы перестарались?
— Точная копия, товарищ командир… извиняюсь, господин капитан, — поспешил оправдаться Лепов. — Мы ничего не придумали.
— Ну как, друзья, похожи мы на фрицев? — обратился Шуханов к присутствующим.
— В общем. Но учтите, переигрывать и упрощать не следует, — сдержанно заметил полковник Терехов. — И самое важное — хорошо проинструктировать людей по всему пути обоза, а то, чего доброго, примут ваших конвоиров за настоящих немцев и перестреляют.
— Своих-то нюхом учуем, — расплывшись в улыбке, произнес Сащенко. Он только что явился из лесу, чтобы узнать, скоро ли харчевать…