Командарм Дыбенко(Повести)
Шрифт:
Тем временем Тигерберг ходил по комнате, а Михайлов смотрел на школьный двор: деревянный забор густо опутан колючей проволокой, по углам — будки с пулеметами, откуда часовые следили за своими секторами. Установленные на высоких столбах прожектора освещали всю территорию вокруг школы. «Трудно при таком свете пробиться сюда. Может, догадаются и выведут из строя движок», — думал Михайлов.
Открылась дверь. Возвратился Шарте и ввел Чащина. Староста был бледен.
Тигерберг с наигранной вежливостью поставил табурет.
— Садись… Приходится
— В тяжелом положении оказался город. Люди умирают. Наверное, об этом и толкуют, — сказал Чащин.
— Ленинград сотрем с лица земли! Такова воля фюрера!.. А что ты, староста, скажешь о партизанах?
— Мне ничего о них не известно, господин полковник. Знаю одно: если не русские, то вы меня повесите.
— Какой пессимизм!.. Иди отдыхай, вечером еще поговорим.
Отпустил и Михайлова.
Оставшись один, Тигерберг стал шагать по кабинету, напевая: «Дейчланд, Дейчланд, юбер аллес…»
Ухнули взрывы гранат, рявкнули пулеметы, затрещали автоматные очереди. Погас свет, и школьный двор погрузился во мрак. Налет на «Красную звезду» начался организованно, точно по намеченному плану. С возвышенности, от силосной башни, Волков с тревогой смотрел на колокольню: оттуда бил фашистский крупнокалиберный пулемет. Его очереди задерживали партизан.
— Завьялов! — позвал комбриг политрука, который с группой разведчиков находился рядом. — Пулемет убрать, немедленно!
— Есть, убрать пулемет! — Вместе с Леповым и Журовым он направился к церкви. То перебежками, то ползком миновали опасную зону. Волков видел, как Завьялов автоматом выбил круглое оконце над входной дверью и пырнул в него. Затем пробрался туда и Лепов. Журов остался сторожить у дверей. Но вскоре он упал — его сразила фашистская пуля.
Потом над колокольней взметнулся огненный султан. А еще через минуту пулемет с колокольни ударил по зданию школы, где засели фашистские автоматчики.
— Молодцы! — воскликнул комбриг. Вместе с разведчиками он направился к забору, где залегли партизаны. Он видел, как то в одном, то в другом школьных окнах появились яркие вспышки. Кидая в окна гранаты, к школе прорывались партизаны.
Волков приблизился к Карпову и, показывая вперед, сказал:
— Пошли! Скоро прихлопнем Тигерберга.
Прижимаясь к изгороди, они в сопровождении партизан пробрались к главному входу. Школа уже была очищена. Фашисты вели огонь из сосновой рощицы и расположенных там строений. Вот и дверь с надписью «Учительская». Около нее с автоматом на изготовку стоял Василий Косов.
— Принимайте коменданта в мертвом виде, — сказал он.
Тигерберг, прижатый опрокинутым столом, лежал рядом с издохшим бульдогом.
— Чащин жив, но помяли его основательно, —
В дверях появился Завьялов.
— Доложите обстановку! — шагнул навстречу ему комбриг.
— Фрицы попрятались в зданиях, отстреливаются. Многие отошли к лесу. Наши их преследуют. — Завьялов повернул голову к двери и, не договорив, бросился туда. Шуханов держал на руках Леньку.
Политрук взял безжизненное тело маленького партизана и, прижимая к груди, тихо прошептал:
— Леня! Я же тебе запретил… Ах, орленок ты мой непослушный!
В дверях показалось испуганное лицо Вани Ягодкина.
Комбриг сердито посмотрел на паренька:
— И ты здесь?
— Как только началась пальба, Леня побежал, — всхлипывая, говорил Ваня. — Я ему кричу: «Туда нельзя!» А он: «Иду убивать коменданта, отомщу за мамку и за дядю Заливахина». Ну и я побежал. Боязливо одному в лесу. Спрятался в классе под партой. Леню убил фашист. — Ваня достал из-за пазухи парабеллум и подал комбригу. — У Лени взял.
Волков вынул обойму. На пол упал патрон.
С улицы все еще доносились выстрелы. Вдруг большой силы взрыв потряс здание.
— Что это? — спросил Волков у политрука.
— Наши взорвали мост, — ответил тот.
Все вышли из учительской. Остались Карпов да Ваня.
Карпов стал снимать со стены карту. Ввели девушку. Одета в серое пальто с каракулевым воротником, на голове белый шерстяной платок, из-под которого выбивались кольца волос. В глазах — страх и беспокойство.
— Мальчонку какого-то ищет, — сказал один из бойцов. — Лезет под самые пули.
Не обращая ни на кого внимания, девушка бросилась к Ване, причитая:
— Господи! Где же ты потерялся! Кругом пальба! Мать убивается. Ищет тебя, а ты вон где!
Карпов узнал девушку — это была Варя Петрова. Подошел к ней.
— Спасибо, Варюша. Ты очень помогла нам… Как Михайлов?
— Он еще вечером вместе с Мирсбергом уехал, — ответила Варя.
— Пробирайся в райцентр. — Карпов положил руку на плечо девушки. — Утром и отправляйся. Разыщешь Серафиму Фадеевну Платонову. Запомни: Льва Толстого, восемь. Пароль: «Дома все благополучно». Она ответит: «Спасибо за хорошие вести». От нее получишь дальнейшие указания. Ну а теперь иди. До скорой встречи. — Стоявшего у двери партизана попросил проводить Варю и Ваню до дома…
В одном из школьных классов Тося и две санитарки перевязывали раненых. Карпов и Шуханов ввели под руки Чащина. Увидев отца, Тося отшатнулась. Его трудно узнать: левый глаз затек, лицо в крови, один ус вырван.
— Что они с гобой сделали! Папа!
— Как видишь, дочка. Я из Масляной горы ушел от Штайнера, так он меня здесь нашел, — еле слышно говорил Вениамин Платонович. — Спасибо партизанам, вовремя подоспели.
Партизаны похоронили убитых. Карпов, Волков и Шуханов отправились в свою лесную типографию.