Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
Шрифт:
Я не могу представить себе ни одного шедевра, понимание которого углубилось бы в какой-то мере или отношении от знания того, что он принадлежит к той или иной школе; и напротив, я мог бы назвать целый ряд третьестепенных произведений, искусственно сохраняющих жизнеспособность в течение столетий по той причине, что они приписаны школьным учителем к одному из «направлений» в прошлом.
Вред подобных концепций состоит в основном в том, что они уводят студента как от непосредственного соприкосновения с сущностью индивидуального художественного творчества, так и от непосредственного наслаждения им (в конце концов, только оно имеет значение и только оно способно выжить); и, более того, каждая из этих концепций подвергается такому разнообразию интерпретаций, что становится полностью бессмысленной в своей собственной области,
«Классический» в отношении литературных произведений нашей эры предполагает подражание древним образцам в традиционной сущности и манере. Русские используют термин «псевдоклассический» для анахронических подражаний, в которых римлянин или грек носит напудренный парик.
«Сентиментальный» подразумевает нечто большее, чем пролитие условных слез над несчастьем условной добродетели в стихах и прозе.
«Реалистическое» произведение в художественной литературе — то, в котором автор готов назвать или описать без опасения перед общепринятым ограничением любую физическую или духовную подробность, имеющую отношение к воспринимаемому им миру. (В этом смысле «ЕО» не является ни сентиментальным, ни реалистическим, хотя и содержит элементы того и другого; он пародирует классическое и склоняется к романтическому).
Для четвертого понятия этого ряда, «романтизма», требуется более подробное обсуждение его основных разновидностей, известных во времена Пушкина. Можно выделить, по крайней мере, одиннадцать его форм или этапов развития:
1) Примитивный, общепринятый смысл: «Словарь» Джонсона определяет «роман» («romance») как «военное сказание средневековья». Но «военное сказание» получило пасторальное продолжение, и в семнадцатом столетии в Англии «романтический» определенно подразумевает восхитительную жизнь пастухов и рыцарей на покое, коротающих дни, питаясь медом и сыром. И «военная», и «пасторальная» составляющие подпадают под наше первое определение «романтического» как полета фантазии в народной литературе в период между падением Рима и появлением литературы Возрождения.
2) «Дополнение странности к красоте» (Уолтер Пейтер, «Оценки»: «Постскриптум»). Усиленное увлечение страстным и фантастическим. Рыцарь на покое вызывает души умерших; луна встает над Аркадией в новообразовавшейся части разрушенного неба. Уже в 1665–66 г. Пепис описывает местность — Виндзорский замок — как «самый романтический замок из всех существующих». В 1799 г. Кэмпбелл отмечает, что «он, как элемент перспективы представляет очаровательный вид».
3) Разновидность пейзажа северной Шотландии и мрачный комментарий к нему. Перефразируя «Менестреля» (1772) Битти: «Ночной мрак гротескного и призрачного пейзажа — особенно при свете луны, воздействует на воображение и порождает то романтичное настроение, которое располагает к вымыслу и меланхолии, заставляющей испытывать страх перед невидимыми предметами».
4) Романский: для персонажа «романского» произведения «романтическими» считаются такие ландшафтные пейзажи, пейзажи с озером, морские пейзажи, которые вызывают непосредственные переживания (любви, дружбы, прежних желаний и стремлений), или описания подобных мест в популярных романах и поэмах сентиментального или фантастического толка. «Ф[онсальб] вернул моей пустыне нечто от ее былой красоты, нечто от романтичности альпийского пейзажа» <пер. К. Хенкина> (Сенанкур, «Оберман», письмо LXXXVII).
5) Немецкая разновидность (сочетание всех видов, с сильным преобладанием сентиментализма). Мечтания, видения, призраки, надгробные плиты, лунное сияние. Живописное, переходящее в метафическое. Возвышенные чувства — в виде вялых и туманных образов. Выражение в поэзии бесконечности души приближается к смутно воспринимаемому совершенству.
6) Синтетическое определение для учебника, ок. 1810 г.: сочетание «меланхолии» как сущности северной поэзии (германской, «оссиановской») с живостью и энергией Возрождения (например, Шекспир). Романтический — это подразумевающий «современное и живописное»
70
Его труд «"Uber dramatische Kunst und Literatur» <«O драматическом искусстве и литературе»> (1809–11) был переведен на французский язык (Париж, 1814, 3 т.) Альбертиной Адриеной Неккер де Соссюр, кузиной мадам де Сталь; этот перевод Пушкин внимательно прочел.
7) Романтическая эпопея — произведение, привлекательно сочетающее трагическое и комическое, высокое и непритязательное, святое и светское, метафизические обобщения и материальные подробности и проч. (ср. программу «ЕО» в Посвящении к роману).
8) «Романтический» в применении к стилю, изобилующему живыми, конкретными подробностями (местным колоритом, экзотическими пейзажами, национальными особенностями, реалистически изображенными чертами народного характера, новыми оттенками восприятия, эмоций и смысла и т. д.) и противопоставленному в произведениях Шатобриана или Виктора Гюго неопределенному туману сентиментализма; например, водянистости Ламартина (надо отметить, впрочем, что в сочетании тумана и меланхолии, есть все же что-то «романтическое», хотя и прямо противоположное характерной яркости, — поэтому-то тот же Ламартин оказался среди романтиков).
9) Новый стиль в поэзии, свободный от классической строгости и условности, допускающий переносы, подвижную цезуру и другие вольности.
10) Литературные жанры, не известные древним.
11) «Новое» как противопоставленное «древнему» в любой литературной форме.
Границы этих определений в значительной степени перекрываются, и не удивительно, что в представлении Пушкина существовала некоторая путаница в отношении того, что должно называться «романтическим» в строгом смысле этого слова, — вопрос, который интересовал его и литераторов его круга более остро, чем нас сейчас.
В заметке, озаглавленной «О поэзии классической и романтической» (1825), наш поэт обвиняет французских критиков, относящих к романтизму всю поэзию, характеризующуюся или «печатью мечтательности и германского идеологизма», или основанную на «предрассудках и преданиях простонародных», в запутывании вопроса. Он отстаивает точку зрения, согласно которой различие между классицизмом и романтизмом может быть установлено только в отношении формы, а не существа темы. Он дает следующее определение романтической поэзии: «[все] роды стихотворения… которые не были известны древним, и те, в коих прежние формы изменились или заменены другими». Согласно нашему поэту, западноевропейская поэзия в мрачное средневековье была, в лучшем случае, изящной безделушкой, триолетом трубадура. Два обстоятельства, однако, имели решительное влияние на ход ее окончательного развития: нашествие мавров, которые «внушили ей исступление и нежность любви, приверженность к чудесному и роскошное красноречие Востока», и крестовые походы, которые сообщили ей «набожность и простодушие, свои понятия о геройстве и вольность нравов походных станов». По Пушкину, таково было происхождение романтизма
В той же заметке, но и не только в ней, Пушкин резко высказывается о французской «лжеклассической поэзии», олицетворением которой он считает Буало: «образованная в передней и никогда не доходившая далее гостиной… в ней все романтическое жеманство, облеченное в строгие формы классические». Однако в постскриптуме к этому же наброску 1825 г. он хвалит «Сказки» Лафонтена и «Орлеанскую девственницу» Вольтера как шедевры «чистой романтической поэзии». Не следует забывать, что в число любимых авторов Пушкина входили представители «чистого французского классицизма» — Корнель, Расин и Мольер.