Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
Можно утверждать, что в данной псевдогероической манере один элемент автоматически влечет за собой другой того же порядка, создавая, таким образом, четырехкратное совпадение (стилистической формулы, размера, ритмической основы и звучания слов). См., например, стихи 52–53 в «Днях Танкарвиля» Пьера Антуана Лебрена (Pierre Antoine Lebrun, «Les Journ'ees de Tancarville», 1807):
Le li`evre qui, plein de vitesse, S'enfuit, 'ecoute, et puis s'enfuit… [195]195
Резвый заяц, удирая, / Бежит, прислушивается и вновь бежит (фр.)
5—8 Ср. y Вольтера в «Светском человеке» («Le Mondain», 1736)
196
«Все на службе роскоши, удовольствий… / Видите эти проворные суда, / Которые из Лондона… / Уходят в надежде обменять / Увозимые богатства на новые» (фр.)
197
«…Навигация на Балтике… меха, рыбий жир, сало.» (фр.)
6 …Лондон щепетильный… — Сегодня этот эпитет означал бы лишь «педантичный», «скрупулезный», «тщательный», но при Пушкине он еще не утратил аромата XVIII в. и означал «относящийся к модным безделушкам». Торговец таким товаром стоял где-то между французским bijoutier [198] или orf`evre [199] и английским галантерейщиком.
Так, малоизвестный драматург Владимир Лукин (1737–1794), подражатель Пьера Клоделя Нивелля де ла Шоссе (1692–1754), написал одноактную комедию «Щепетильник» (1765) не лишенную таланта, а по сравнению с той дрянью, которую тогда печатали в России, просто очаровательную. В пьесе упоминаются ввозимые (из Франции) модные товары — подзорные трубы, севрский фарфор, табакерки, бронзовые купидоны, шелковые маски, обручальные кольца, часы с репетиром и прочие безделицы, безделки, безделушки, безделюшки.
198
Ювелир (фр.)
199
Золотых и серебряных дел мастер (фр.)
11—13 В ЕО нередки случаи соседства стиха со скадом на второй стопе, или медленной строки, и стиха со скалами на первой и третьей стопе, или «быстрого теченья»; но медленная строка между двух «быстрых течений» — большая редкость. Пожалуй, такая изумительная модуляция встречается в романе лишь один раз:
Изобретает для забав, Для роскоши, для неги модной — Все украшало кабинетСхематически (О — стопа с ударением, X — стопа со скадом [200] ) это можно представить так:
200
См. Приложение II «Заметки о просодии», § 3, скад (Примеч. В. Н.)
Забавно найти аналогичный случай в английской поэзии (где стих со скадом на первой и третьей стопе встречается гораздо реже, чем в русской); ср. у Эмерсона в «Надгробной песни», стихи 19–21:
And by his c'ountenance rep'ay The f'avour of the l'oving D'ay, Has disapp'eared from the Day's 'eyeXXIV
1 Янтарь на трубках Цареграда — Благозвучным именем Царьград (см. также «Путешествие Онегина», XXVI, 4) русские поэты называли Константинополь, который российские патриоты (например, славянофилы) мечтали взять у мусульман и отдать православным — в лице «Святой Руси». Упомянутые здесь модные атрибуты курильщика — это длинные турецкие трубки с янтарными мундштуками и орнаментом, то же, что южнорусские чубуки и «украшенный каменьями чибук» Байрона (небрежно использовавшего слово-реалию во французской транскрипции, см. «Абидосскую невесту», [1813], I, с. 233. Переводя этот весьма нескладный пушкинский стих, я с трудом удержался от звучного парафраза <…>
1—8 Поуп (также подражавший французам, но превзошедший их благодаря богатой английской образности и оригинальности своего языка) описывает (в 1714 г.) дамский будуар в более изысканных подробностях («Похищение локона», I, 133–138):
This Casket India's glowing Gems unlocks, And all Arabia breathes from yonder Box. The Tortoise here and Elephant unite, Transform'd to Combs, the speckled, and the white. Here Files of Pins extend their shining Rows, Puffs, Powders, Patches, Bibles, Billet-doux… (В этом ларце сверкают индийские драгоценности, И все ароматы Аравии доносятся из этой шкатулки Здесь собраны вместе черепаха и слон, Превращенные в гребни, пестрые и белые Здесь множество булавок разложено сверкающими рядами, Пуговки, пудра, мушки, Библия, любовное письмо…)В России XIX в. Поупа (чье имя произносилось и писалось как «поп») знали мало. Во время работы над гл. 1 (1823) Пушкин был знаком с «английским Буало» по французским переводам. Его OEuvres complettes издал (в Париже в 1779 г) Жозеф де Ла Порт, и «Похищение локона» («La Boucle de cheveux enlev'ee») существовало в нескольких переводах — Марты, графини де Кайю (1728), П. Ф. Гийо-Дефонтена (1738), Мармонтеля (1746), Александра де Мулена (1801), Э. Т. М. Урри (1802) и др.
Среди вещей отъявленного модника Джорджа Брайана Бруммеля (продававшихся с торгов после того, как в мае 1816 г. Сокрушенный Красавчик уехал из Лондона в Кале) его биограф, капитан Уильям Джессе («Жизнь…», т. 1, гл. 24) упоминает «псише на колесиках в подвижной раме красного дерева с двумя медными подсвечниками на одну свечу каждый» и такие предметы искусства, как севрский фарфор, весы для писем с позолоченным бронзовым Купидоном, «взвешивающим сердце». Позже, в Кале, потрепанный жизнью, но неисправимый ценитель раритетов спускал большие деньги на бронзу — например, купил «мраморное, увенчанное маленьким бронзовым орлом» пресс-папье, принадлежавшее, по слухам, Наполеону.
Я и не думал никогда читать переводы романа на английский, немецкий, польский и т. д., настолько это скучно; но переводы этой строфы — чудовищные, с кучей отсебятины, беспредельно вульгарные — в моих материалах есть.
<…>
Юлиан Тувим в своем переводе на польский (Варшава, 1954) бьется в поисках мужских рифм (в польском языке они встречаются лишь в односложных словах). <…> Однако приз за самый нелепый перевод я отдаю более раннему польскому «Онегину» Л. Бельмонта (1902, под ред. д-ра Вацлава Ледницкого, Краков, 1925). <…> Его экстракты из фиалок и мака-самосейки еще лучше — по цирковым меркам, — чем мыльца и нюхательные соли у Липперта, губки и щетки для бороды у Боденштедта и кокетливые туалетные приборы у Лупуса.