Комментарий к роману "Евгений Онегин"

Набоков Владимир

Любители прототипов, как правило, ищут одну-единственную обладательницу таинственных ножек, тогда как Пушкин на протяжении строф XXX–XXXIV писал о нескольких, и подтвердил это в гл. 5, XL, 7, когда вспомнил свое отступление (гл. 1) «о ножках мне знакомых дам»:

А. Взращенная в восточной роскоши, никогда не жившая на севере России дама из строфы XXXI, которую поэт любил в начале своих южных странствий.

Б. Обобщенная и многоликая дама из строфы XXXII, называемая «Эльвиной» (поэтический синоним «Мальвины», «Эльвиры» и «Эльмины») и предстающая перед нашим поэтом в различных позах и обстоятельствах.

В. Дама на побережье: строфа XXXIII.

Г. Дама, с которой поэт совершал прогулки верхом (возможно, в Кишиневе или в Каменке): строфа XXXIV.

Итого как минимум четыре женщины, чье предположительное или возможное

существование в «реальной жизни» не представляет ни малейшего интереса.

8 Кипящей младости моей… — Распространенное французское клише, русская версия которого встречается в поэзии Пушкина и околопушкинского созвездия с навязчивой частотой. То же, что «пылкая молодость» у латинских поэтов.

См. у Вольтера «Екклезиаст в кратком изложении» («Pr'ecis de l'Eccl'esiaste», 1756, опубл. в 1759), первая строка: «Dans ma bouillante jeunesse…» [254] ; или, в собирательном смысле, у Монтеня, в «Опытах», кн. III, гл. 5, «О стихотворениях Вергилия» (1586, опубл. в 1588): «Cette verte et bouillante jeunesse…» [255]

10 Армид… — Французский лексикон определяет Армиду так: «Nom donn'e par autonomase `a une femme qui r'eunit l'art de s'eduire `a la beaut'e et aux gr^aces» [256] .

254

«Во времена моей кипучей юности…» (фр.)

255

«Эта зеленая кипучая юность» (фр.)

256

«Имя для обозначения женщин, сочетающих в себе искусство обольщения с красотой и грацией» (фр.)

Источник чувственного образа стихов 8—12 прослеживается легко: это «Освобожденный Иерусалим» (1581) Тассо: «Armide… est couch'ee sur le gazon; Renaud est couch'e dans ses bras. Son voile ne couvre plus l'alb^atre de son sein… elle languit d'amour: sur ses joues enflamm'ees brille une sueur voluptueuse qui l'embellit encore» [257] (переложение принца Шарля Франсуа Лебрена, «La J'erusalem d'elivr'ee» [1774], XVI).

XXXIV

257

«Армида… спящая на лужайке, Рено, спящий в ее объятиях. Покрывало не скрывает больше ее белоснежную грудь она изнемогает от любви… на ее пылающих щеках блестит сладострастный пот, который ее еще больше красит» (фр.)

Мне памятно другое время! В заветных иногда мечтах Держу я счастливое стремя… ⁴ И ножку чувствую в руках; Опять кипит воображенье, Опять ее прикосновенье Зажгло в увядшем сердце кровь, ⁸ Опять тоска, опять любовь!.. Но полно прославлять надменных Болтливой лирою своей; Они не стоят ни страстей, ¹² Ни песен, ими вдохновенных: Слова и взор волшебниц сих Обманчивы… как ножки их.

8 …тоска… — Ни одно английское существительное не передает всех оттенков этого слова. На самом глубоком и мучительном уровне это чувство сильнейшего душевного страдания, часто не имеющее объяснимой причины. В менее тяжелых вариантах оно может быть ноющей душевной болью, стремлением непонятно к чему, болезненным томлением, смутным беспокойством, терзанием ума, неясной тягой. В конкретных случаях

оно означает стремление к кому-то или чему-то, ностальгию, любовные страдания. На низшем уровне — уныние, скуку. (См. также коммент. к гл. 3, VII, 10.)

9 …надменных… — Слово использовано здесь не в своем буквальном смысле, а явно в качестве стилистической имитации, и по звучанию и по значению, французских inhumaines, beaut'es inhumaines — «безжалостных красавиц», «мучительниц», столь часто встречающихся в мадригалах XVIII в.

10—12 Томашевский (Акад. 1937, с. 262) пишет, что эти две строчки есть в тетради 2366, л. 34 об.

14 Обманчивы… — Переводчику здесь соблазнительно воспользоваться формулой as false as fair («красота вероломна»), но в данном контексте false было бы скорее изменчивы. Более того, следует помнить, что «обман» на самом деле имеет в виду невыполнение телесных обещаний (см. строфу XXXII), — малая толика игривой порочности легко сходит нашему поэту с рук, как и его французским поводырям.

В черновой рукописи (2369, л. 14 об.) строфа XXXII идет за той, что следует после строфы XXXI и теперь имеет номер XXXIV.

Вариант

5 Отвергнутое чтение в беловой рукописи:

Держу бразды, хватаю стремя…

XXXV

Что ж мой Онегин? Полусонный В постелю с бала едет он: А Петербург неугомонный ⁴ Уж барабаном пробужден. Встает купец, идет разносчик, На биржу тянется извозчик, С кувшином охтенка спешит, ⁸ Под ней снег утренний хрустит. Проснулся утра шум приятный. Открыты ставни; трубный дым Столбом восходит голубым, ¹² И хлебник, немец аккуратный, В бумажном колпаке, не раз Уж отворял свой васисдас.

1 Что ж мой Онегин? — Ср. у Байрона в «Беппо», XXI: «Но ближе к делу» — и в «Чайльд Гарольде», песнь II, строфа XVI: «Но где ж Гарольд?»

2 В постелю с бала едет он — «Третьего дня был бал у князя **, — пишет барышня из „романа в письмах“, который Пушкин начал в 1829 г. (экспериментируя с архаичным жанром). — Танцовали до пяти часов». Онегин — и того дольше.

3—4 А Петербург неугомонный / Уж барабаном пробужден — Отметим красоту чисто пушкинского сочетания двух строк подряд с двойным скадом и с необычайно выразительными аллитерациями, основанными на повторяющихся ударных и безударных у и бу и на перекличке о и н. Неугомонный город насчитывал 377 800 жителей.

5 <…>

7 С кувшином охтинка спешит… — Охта — восточная часть Петербурга, на восточном берегу Невы, тянется полосой с севера на юг и по-фински называется Оха. Охтинка спешит с кувшином молока, снег «поет» под ее ногами (как где-то сказал о хрустящем снеге Вальтер Скотт).

Хотя в ЕО этой реминисценции и нет, любопытно сравнить утренний Петербург Пушкина с утренним Лондоном Джона Гэя в поэме «Тривия, или Искусство ходить по улицам Лондона» (John Gay, «Trivia, or the Art of Walking the Streets of London», 1716), где мелом на дверях подсчитывает свою выручку молочница, «гремит пергамент барабана», спешат уличные торговцы, катятся повозки, открываются лавки и т. д.