Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
Утомительно было бы перечислять, даже вкратце, всех отдавших дань этой теме, но ниже я приведу несколько самых выразительных примеров.
14 Напев Торкватовых октав! — Итальянская октава рифмуется aeaeaeii.
Помимо французского прозаического переложения «Освобожденного Иерусалима» (1581) Торквато Тассо (1544–1595), в котором красавица колдунья Армида баюкала бдительность рыцарей в праздной неге зачарованного сада, основным источником информации о «торкватовых октавах» для русского поэта была в 1823 г. опера Россини (melodramma eroico [300] ) «Танкред» (впервые представленная в Венеции в 1813 г.) по поэме Тассо или, точнее, по одноименной бездарной трагедии Вольтера (1760); опера ставилась в Петербурге в 1817 и последующих годах.
300
Героическая
Упоминаниям гондольеров, распевающих Тассо, несть числа. Вот те, что пришли мне на ум:
Ж. Ж. Руссо (в разделе «Баркароллы» своего «Словаря музыки», 1767) пишет, что слышал их, будучи в Венеции (летом 1744 г.).
Фраза из книги «О Германии» г-жи де Сталь (ч. II, гл. II): «Les stances du Tasse sont chant'ees par les gondoliers de Venise» [301] .
Французские переложения пассажей из Байрона, например (1819): «'Tis sweet to hear / At midnight… / The song and oar of Adria's gondoler» [302] («Дон Жуан», I, CXXI; Пишо в 1820 г. переписал это `a la Ламартин: «Il est doux, `a l'heure de minuit… d'entendre les mouvements cadenc'es de la rame, et les chants lointains du gondolier de l'Adriatique» [303] ); или «In Venice Tasso's echoes are no more / And silent rows the songless Gondolier» [304] («Чайльд Гарольд», песнь IV, строфа III, 1818).
301
«Стансы Тасса, напетые венецианскими гондольерами» (фр.)
302
«Приятно слышать / В полночь… / Песню и плеск весла гондольера Адриатики» (англ.)
303
«Приятно слышать в час полуночный… движенья мерные весла и внимать далеким песням гондольера Адриатики» (фр.)
304
«В Венеции не слышно больше отзвуков Тассо, / И молча, без песен плывет гондольер» (англ.)
Этому в 1823 г. нескладными стихами незатейливо вторит Казимир Делавинь: «О Venise… tes guerriers /…ont perdu leur audace / Plus vite que tes gondoliers / N'ont oubli'e les vers du Tasse» [305] («Le Voyageur» / «Путешественник», стихи 29–32) — и это же, угрюмо злорадствуя, перефразирует в 1845 г. Шатобриан (имевший на Байрона зуб за то, что тот ни разу не помянул его Рене — прототипа своего Паломника): «Les 'echos du Lido ne le [имя Байрона] r'ep`etent plus… il en est de m^eme `a Londres, o`u sa m'emoire p'erit» [306] («Замогильные записки», изд. Левайана, ч. I, кн. XII, гл. 4).
305
«О Венеция… твои волны /…потеряли свою отвагу / Быстрее, чем твои гондольеры / Забыли стихи Тасса» (фр.)
306
«Эхо Лидо больше не повторяет его… то же происходит и в Лондоне, где о нем не помнят» (фр.)
Не желал расставаться с этой темой и Пушкин. Вероятно, к 1827 г. относится его фрагмент («Кто знает край…»):
…и теперь во мгле ночной Адриатической волной Повторены его [Торквато] октавы.В сентябре того же года Пушкин перевел на русский александрийские стихи Андре Шенье:
Pr`e des bords ou Venise est reine de la mer, Le Gondolier nocturne, au retour de Vesper, D'un aviron leger bat la vague aplanie, Chante Renaud, Tancr`ede, et la belle Herminie [307] .307
«Chantant… Erminie» в кн.: Ch'enier OEuvres, «выверенный текст с примечаниями» Жерара Вальтера (Paris, 1940, р. 509) (Примеч. В. Н.)
(«OEuvres posthumes d'Andr'e Ch'enier», «augment'ees d'une notice historique par M. H[enri] de Latouche, revues, corrig'ees, et mises en ordre par D. Ch[arles] Robert» [308] [Paris, 1826], p. 257–258).
308
«Посмертные сочинения Андре Шенье», «снабженные историческим комментарием M А[нри] де Латуша, пересмотренные, исправленные и приведенные в порядок Д. Ш[арлем] Робером» (фр.)
Наконец, в 1829 г., по сути соглашаясь с меланхоличным утверждением Паломника, в одной неоконченной элегии наш поэт перечисляет те далекие края, где бы он мог попытаться забыть «надменную» (фр. l'inhumaine) возлюбленную, и обращается мыслью к Венеции, «где Тасса не поет уже ночной гребец».
Вообще складывается впечатление, что Пушкин Тассо не любил (согласно письму Михаила Погодина от 11 мая 1831 г Степану Шевыреву, который «перевел» несколько октав).
Все эти общие места — Брента, серебрящая окрестности луна, гондолы и Торкватовы октавы (см. мой коммент. к гл. 8, XXXVIII, 12) — есть и в стихотворении «Венецианская ночь, фантазия» (1824), которое посвятил Плетневу кроткий слепой поэт Иван Козлов (1779–1840).
Козлов самоучкой выучился читать и писать по-английски. Вот стихотворение, написанное им на этом языке (ок. 1830):
309
Графине Фикельмон / Алела в пустыне роза; ее цвет, / Столь нежно-яркий, улыбался пустыне, / так и ты мое мрачное уныние / И разбитое сердце всегда избавляешь от боли / Пусть, о пусть улыбаются Небеса тебе, / Все более любимой и все более улыбающейся / Будь вечно благословенна — но будь вечно / тем ангелом, что скрашивает мои труды (англ.)
В прелестном очерке о Венеции в своих «Литературных диковинах» («Curiosities of literature») Исаак Дизраэли (цитирую по 4-му лондонскому изданию, 1798, кстати, у Пушкина в библиотеке было парижское издание 1835 г.) приводит рассказ из автобиографии итальянского драматурга Карло Гольдони (1707–1793) о гондольере, который вез его обратно в Венецию: развернув гондолу носом к городу, он всю дорогу пел строфу XXVI из XVI песни «Иерусалима» («Fine alfin posto al vagheggiar…» — «Наконец, окончив свой туалет…»). Дальше Дизраэли пишет (II, 144–147):
«Их всегда двое, и октавы [Тассо] они поют попеременно Оказывается, мелодия нам знакома по песням Руссо… Я сел в гондолу в полночь, один гребец встал впереди, другой на корме… голоса их были резкими и хриплыми… но [на большом расстоянии казались] невыразимо чарующими, поскольку пение это только и предназначено для слушания издали [так слышал его и Пушкин — из гондолы Пишо, через ширь разделяющей их свободной стихии]».
Однако звуки лиры Альбиона (см. следующую строфу) в галльском переложении не были единственным источником; Пушкин читал и романы, которыми он снабдит Татьяну в гл. 3, IX–XII. Валери, графиня де М. и секретарь ее мужа Гюстав де Линар из романа г-жи де Крюднер «Валери» (1803; подробнее об этом произведении см. коммент. к гл. 3, IX, 8) воплощают в жизнь романтическую мечту той эпохи: они скользят по Бренте в гондоле и слушают раздающуюся вдалеке «chant de quelque marinier» [310] .
310
«Песнь моряка» (фр.)
XLIX