Коммуна
Шрифт:
Но нет, – в революционную пору все стремится к грядущему, все идет вперед…
Над миром пролетала свобода, и за границей раздавались громкие призывы к борьбе за обездоленных, и были эти голоса уже интернациональными.
При Бонапарте паутина полицейских заговоров начинает обнажать свои хитросплетения: удушение Римской республики, отвратительная подоплека китайской и мексиканской экспедиций, воспоминание о жертвах государственного переворота – все это следовало как тень за тем, кого Виктор Гюго назвал Наполеоном Малым. Он купался уже в крови по брюхо своей лошади.
Болотные испарения нищеты поднимались отовсюду, и не милостыне «Общества имени наследного принца» под силу было осушить это болото. Однако Париж платил крупные налоги в пользу этого общества и еще задолжал ему миллиона два.
Страх, окружавший веселье Елисейского дворца, традиции Первой империи, пресловутые семь миллионов голосов (вырванных путем
А он, косоглазый, надеялся и дальше так царствовать, хотя стена давала уже трещины, пока через Седанскую брешь не хлынула наконец революция. Поистине, никто из нас не мог себе и представить, что могло бы сравниться с преступлениями империи!
По выражению Рошфора [3] , то время и наше походят друг на друга как две капли крови. В то кошмарное время, как и сегодня, поэты воспевали эпопею будущей жизни и смерти: одни – в пламенных строфах, другие – с горькой усмешкой.
Как наши тогдашние песни были бы своевременны и теперь!..
Бросая властям в лицо обвинения в гнусности, в словах не стеснялись. Песня «Баденгетт» [4] вызвала глухую ярость императорской шайки…
3
Рошфор Анри – радикальный публицист и политический деятель, непримиримый враг империи; принимал видное участие в революционном движении конца 1860-х годов. После революции 4 сентября был некоторое время членом Правительства национальной обороны. Во время Коммуны издавал газету Mot d’Ordre и резко выступал против Тьера и версальского правительства. После подавления Коммуны был арестован и сослан в Новую Каледонию, откуда бежал в 1874 году. В 1895 году был амнистирован и вернулся во Францию. К концу жизни стал ярым националистом и врагом социалистов и республиканцев, выступив против пересмотра дела Дрейфуса, инспирированного реакционной кликой юдофобского офицерства.
4
Баденге – популярная в народных массах презрительная кличка Наполеона III (соответствует русскому «шут гороховый»); Баденгетт – кличка его жены, императрицы Евгении.
Одним из веселых тюремных воспоминаний рисуется нам эта песенка, пропетая однажды вечером хором всеми узниками Версальской тюрьмы. Две коптилки освещали наши тела, распростертые на земле вдоль стен.
Для стороживших нас солдат империя и в 1871 году все еще была в силе. И они приходили в ярость, а вместе с тем и в ужас от нашего пения. Они угрожали, что нас строжайше накажут за оскорбление его величества императора.
Другой припев, популярный в массах в конце империи, тоже выводил из себя наших «победителей».
За пару су – пакет:Баденге и Баденгетт!..Убеждение в прочности империи было еще столь велико в рядах версальской армии, что в приказе о моем предании суду, врученном мне в исправительном доме, я (как и многие другие, конечно) прочла следующее:
Вследствие отношения докладчика и заключений Императорского Комиссара касательно предания 6-му военному суду и т. д.
Правительство не ломало себе головы над изменением формулы.
Долгое время возмущала нас терпеливая готовность масс к страданиям в последние мучительные годы правления Наполеона III. Мы, энтузиасты свободы, предугадывали ее ранее масс, и наше нетерпение было несравненно сильнее…
О, как давно уже хотелось нам вырвать окровавленное сердце из груди и бросить его в лицо императорскому чудовищу!
Как давно уже с холодной решительностью повторяли мы стихи из поэмы «Возмездие» Виктора Гюго:
Пора, пора пришла, Гармодий [5] :Спокойно можешь ты злодея поразить.У тирании была тогда всего одна голова. Нас обволакивала светлая греза о будущем, и виновник декабрьского переворота казался нам единственным препятствием на пути к свободе.
5
Гармодий – убийца афинского тирана Гиппарха, зарубленный на месте его телохранителями. Древние афиняне чтили его как мученика за свободу.
II
Похороны Виктора Нуара
Тысяча
Это хладнокровное убийство довело до предела отвращение, внушаемое Бонапартами.
Как дрожит на арене бык, двигая кожей, утыканной копьями, так дрожали от бешенства массы.
6
Бонапарт Пьер – двоюродный брат Наполеона III.
7
Нуар Виктор – псевдоним французского журналиста Сальмона.
8
Груссэ Паскаль – молодой журналист; сотрудничал в «Марсельезе» Рошфора; был членом Коммуны (от XVI округа) и ее делегатом внешних сношений (министром иностранных дел). После подавления Коммуны был сослан в Новую Каледонию, откуда бежал в 1874 году в Англию.
На похоронах Виктора Нуара взрыв казался неминуем. Это убийство было одним из тех роковых событий, после которых падают самые крепкие тирании.
Почти все отправившиеся на похороны собирались вернуться домой уже при республике… или не возвращаться вовсе.
Вооружились всем, что могло пригодиться в бою, от револьвера до циркуля.
Казалось, что наконец чудовище империи будет схвачено за горло.
Что касается меня, у меня был с собой кинжал, украденный у дяди в то время, когда я бредила Гармодием. Я оделась мужчиной, чтобы никого не стеснять и не стесняться. Бланкисты [9] и большая часть революционеров, по крайней мере все монмартрские, были вооружены; в воздухе чувствовалось дыхание смерти, предвиделось близкое освобождение.
9
Бланкисты – ученики и последователи «вечного узника», революционера-коммуниста Огюста Бланки. Бланкисты резко расходились с прудонистами по вопросу о политической борьбе пролетариата и считали, что осуществление коммунизма возможно лишь путем вооруженной борьбы, захвата власти у буржуазии и организации строго централизованной революционной диктатуры в Париже. Слабость бланкизма – в невыработанности его социально-экономической программы и чрезмерной оторванности от масс (заговорщицкий социализм). В Коммуне бланкисты играли руководящую роль.
Империя стянула все свои силы; со времени декабрьского переворота не видели еще такого движения на улицах.
Шествие растянулось на далеком пространстве, сея вокруг себя своеобразный ужас: время от времени по толпе пробегали странные ощущения; несмотря на холод, глаза горели, как пламя. Казалось: мы – сила, против которой ничто не устоит; думали, что торжество республики обеспечено.
Но милый старый Делеклюз [10] , сумевший через несколько месяцев умереть героем, вспомнил вдруг про декабрь и из опасения бесполезных жертв, которые могли исчисляться тысячами, уговорил Рошфора отказаться от мысли провожать тело в Париж и присоединиться к мнению тех, которые хотели нести его прямо на кладбище. Кто может сказать, бесполезны ли были бы жертвы? Все считали, что империя начнет нападение, и держались наготове.
10
Делеклюз Шарль – старый революционер, убежденный демократ и республиканец. Был сослан императорским правительством в Кайенну. Был членом Коммуны (от XI и ХIХ округов), членом первой Исполнительной комиссии Коммуны, и наконец (с 10 мая), военным делегатом. Погиб на баррикаде 25 мая 1871 года.
Часть делегатов синдикальных камер стояла за то, чтобы нести останки в столицу и идти к конторе «Марсельезы»; другие высказывались за то, чтобы следовать прямо на кладбище.
Луи Нуар, про которого думали, что он полон жажды мести за убитого, решил вопрос, заявив, что он не желал бы для брата кровавых похорон.
Однако те, кто хотел нести тело в Париж, не уступали.
Разногласия дошли до того, что был момент, когда по толпе проходила зыбь: человеческие волны готовы были ударить одна о другую. Между ними образовывалось уже пустое пространство…