Комната с загадкой
Шрифт:
«Ну и почерк, как у врача. Так… “Акт обследования дымохода”, “удовлетворительное состояние подтверждаю”… “Комиссия в составе” – а, наверное, вот тут».
– Верно, здесь, – указал гражданин пальцем толстеньким, коротким, что твоя сосиска.
Кольку передернуло: ну дает. Туфельки со скрипом, палец с гайкой! И руки-то рабочие, вон, подсохшие мозоли, пара пальцев перетянута изолентой, ногти под корень обрезаны. Тем более к чему на таких клешнях толстая, дутая, дурацкая штука. Ладно бы обручальное кольцо, а то черт знает какое. Фигура-то какая, представительная, упитанная, и редкие волосы намного длиннее, чем следует.
Поставив подпись там, куда ткнул палец-сосиска, Колька все-таки заметил:
– Инспекции, товарищ, надо проводить, когда взрослые в наличии.
– Я согласен, – подхватил гражданин, – мы и договаривались заранее. Кто ж знал, что ее преподобная мамаша прихворнет. У нас нет возможности по сто раз по одному и тому же адресу приходить.
Колька поспешил откланяться и вернулся в свою обитель.
То ли оттого, что от жуткого скрипа стало кисло во рту, то ли потому, что нормально так и не ел с больницы, – понял, как ужасно проголодался. Колька приготовил все для того, чтобы разговеться после вынужденного поста: намазал толстым слоем масла кусман свежего хлеба, потом еще, пользуясь тем, что мама этого не увидит, от души навалил поверх повидла. Расположился за столом и принялся трапезничать.
«Чего только в мире не бывает! – философствовал он, бодро работая челюстями. – Генералы – летчики – разведчики, самые бывалые сгинули, а тут крошечная девчонка, недоумок, соплей перешибешь, раз – и появилась, нашлась. Самостоятельная какая. Хозяйничает, убирается, даже вот проверки пускает. Никак закончили?»
По коридору к выходу проскрипели ботинки, хлопнула общая дверь. И почти тотчас в комнату постучали.
Это была снова Зоя. Глядя исподлобья, спросила, нет ли зеленки.
– Чего ж нет, есть, – Колька достал пузырек и марлю, – тебе помочь?
– Помочь, – разрешила она, протягивая ладошку. На ней две глубокие, параллельно идущие царапины. О плитку, надо думать, задела.
Потом девчонка попросила взаймы рафинаду. Так и сказала: не сахарку, не кулек, а «рафинаду»!
«Недоумок недоумком, а своего-то не упустит!» – Колька потянулся за сахарницей, сыпанул щедро в кулек из газеты.
– Благодарствуйте, – чинно произнесла она, – вернем.
– Да незачем.
– Незачем… нет, ну ежели вам полы или окна помыть, то я тут буду.
И ушла в комнату. Колька же, глянув на часы, заторопился. Решил на этот раз привлечь на помощь культуру: в фабричный ДК завезли новую картину с Кадочниковым, а он Ольге по душе. Нужно прямо сейчас, в рабочее время, сгонять за билетами, а то потом может их и не быть. Ну а далее нанести визит во дворец сказочной принцессы и самым благородным образом пригласить ее в кино.
Главное – следить за языком, чтобы она из-за какого-нибудь слова не превратилась в ведьму.
…Оказалось, что для печальной метаморфозы иной раз и слов не надо. Колька пришел с билетами, а Гладкова – воплощенная дисциплина, непреклонность, прямая как палка, со втянутыми щеками, – заявила, что никуда развлекаться не пойдет.
Что за черт, она даже не заметила, что не виделись несколько дней? Знать бы, что у нее не прошло желание переть в дурь, не стал бы и тратиться на билеты. Нашел бы, куда применить, вот, отличную леску в культтовары привезли…
– Ты то есть опять за свое? – обреченно уточнил Пожарский.
Ольга немедленно
– Что значит – опять?! У меня дела, понимаешь? Де-ла! – И она закрыла дверь.
Честное слово, знал бы он имя гадюки, которая Ольге «сюрприз» пообещала, – голову бы оторвал. Да и сама она хороша: может же толком сказать, чем помочь?! Витька Маслов снова на толкучке папиросами торгует? Санька Приходько по сезону дачникам толкает голубиный помет? Тоже трагедия! Поговорить с ними по-мужски, и все дела… Однако отмашки не было, а просто так к парням вязаться западло.
…Так, ну а теперь о главном: что делать с билетами? Топтаться у кассы он, понятно, не станет, не спекулянт, а вот если кому предложить? «Мысль. Анчутке со Светкой – эти-то всегда за любой кипеж, главное, чтобы даром».
Сейчас в культтовары, за леской, а на обратной дороге сделать крюк и подскочить к ним на «дачу».
Кто-то, войдя в подвал сапожника, закрыл за собой дверь и задвинул засов. Цукер поднял глаза от обуви, которую подбивал.
«Кто это там такой самостоятельный?» – подумал он и, не стерпев, сморщился. Ужасно скрипели у гостя башмаки, прямо искры из глаз. Однако вставленный в них «клиэнт» вызывал самые приятные чувства. Опытный Рома почти с первого взгляда определял, кто перед ним – «чудак» безденежный или «клиэнт», с которым стоит повозиться. Спускался, судя по фигуре, именно этот последний. Правда, когда он окончательно прибыл в мастерскую и Рома разглядел его лицо, то радость испарилась.
– Наше вам с кисточкой.
«Клиэнт» вроде бы не сразу его узнал, удивился:
– Цукер! Вот так-так. Ты что тут делаешь?
Рома разогнул спину, потянулся, назидательно поведал:
– Тю, дяденька. Как говорил мне товарищ Маркс за рюмкой немецкого чаю: аще не хочешь работать, так и не ешь. А я шамать люблю, чтоб до пота. Вот и тружусь в свободное от работы время. А ты что подгреб или должок принес?
– Получишь у Пушкина, шулер. Я тебе сразу сказал, могу повторить.
– Зачем так кипятиться? – укорил сапожник. – Нет так нет, не ссориться же по таким пустяковым деньгам двум порядочным людям. Так откуда же ты такой? Откуда ты такой, ай-ай-ай, такой лапсердак перемазал, и все мелом! Хату белил аль печку?
Гражданин попытался заглянуть себе за спину:
– Неужели? Что, сильно?
– Не крутись так старательно, не на работе. Ай-ай, с таким сукном так обращаться…
И, причитая, Цукер взял чистую щетку, принялся старательно счищать пыль с пиджака, брюк, со спины, с боков мужчины, при этом ворочал крупного гражданина свободно, как портновский болван.
– Новый костюм, хоть на свадьбу. Только подклад подбить. Желаешь, дам адрес портного, сделает конфету?
– Не угодишь на тебя, то лапсердак в мелу, теперь подклад ветхий. Вполне сносный.
– Дыра на дыре, а сверху волдырь. Ну как скажете. – Сахаров, завершая процесс очищения, чуть встряхнул полы, любуясь своей работой. – А вот теперь совершенно распрекрасно. Рассказывай теперь, что где у нас с тобой не в порядке по сапожной части.
– Да вот, мастер, туфли уж больно распелись, ходить прям невозможно. Поправь, по старому знакомству.
– Легко. Хорошую смазку имею. Только, Гарик, ей же сохнуть надо.
– Долго ли?
– Сутки как минимум.
– Нету времени, Цукер.