Компот из запретного плода
Шрифт:
– Побежал представляться начальству, ты уж тут сама!
Дусенька ласково кивала:
– Ступай, Ванечка, все хорошо.
Когда Иван Павлович к ночи вваливался в новое жилище, его ждал горячий обед из трех блюд, на окнах трепыхались накрахмаленные занавески, на подоконнике зеленели невесть откуда взявшиеся растения, со стола свисала кружевная скатерть, а постель топорщилась свежим бельем.
И если судьба заносила семью в крохотный киргизский городок, где не было и малейшего намека на магазин, а местное население не умело говорить по-русски, обстановка в доме военного
Глава 16
Первое время Дуся не верила собственному счастью. Они с Ваней получили отличную квартиру, вокруг была не степь, не барханы, не безлюдная пустыня, а огромный город с магазинами, театрами и кино. Дочку наконец-то можно было нормально выкупать в ванне, и за продуктами не приходилось ехать полдня на верблюде до ближайшего кишлака. Дуся расцвела, правда, ей в первый год частенько снился один и тот же сон. Вот Ваня, пыльный, усталый, в выгоревшей гимнастерке, входит в комнату и зявляет:
– Уезжаем. Машина в двадцать ноль ноль.
И Дуся начинает совершать отработанные действия: складывает в дожидающиеся своего часа коробки домашний скарб, берет дочь, засовывает в сумку бутылку с кипяченой водой, горшок, хватает кошку и лезет в прибывший грузовик.
Видение было настолько четким, что Евдокия мгновенно просыпалась, садилась на кровати, но, окинув взглядом спальню из карельской березы, падала на пуховую подушку и замирала от счастья: она в Москве, дома, в собственной квартире, в паспорте постоянная прописка, можно расслабиться, переездов больше не предвидится.
Иван Павлович обожал жену и хотел вознаградить ее за годы лишений, поэтому по любому поводу, а иногда и без оного, притаскивал любимой подарки, в основном ювелирные изделия. Где Ваня брал украшения, Дуся не знала, она плохо разбиралась в золоте и камнях, и откуда появляются колечки, не спрашивала – ясное дело, муж их покупает в магазине.
Потом случилась не слишком приятная история. 9 Мая, в очередную годовщину Победы, Дусенька вместе с Ваней отправилась на праздничный концерт в Большой театр. Естественно, генеральша основательно подготовилась к мероприятию. В ателье было сшито бархатное платье, а шею украсило замечательное ожерелье из сапфиров, подаренное Ваней к 8 Марта. Колье еще ни разу не показывалось в свете, и Евдокия радовалась, предвкушая эффект, какой она произведет на ее лучшую подружку Нинель, тоже жену генерала. Конечно, дамы дружили, частенько собирались вместе, перемывали кости окружающим, сплетничали и ощущали себя почти родственницами, но, согласитесь, приятно быть на празднике самой роскошной.
На концерт Евдокия прибыла в лучезарном настроении, которое слегка испортилось при виде Нинели. На подруге оказалось платье, сшитое в том же ателье, черное, бархатное, а в ушах покачивались замечательные
После первого отделения отправились в буфет. Ваня и Федор, муж Нинели, отлучились покурить, дамы мирно болтали, лакомясь шоколадными конфетами. Ничто не предвещало беды, и вдруг к Дусе подлетела худая до безобразия тетка, облаченная в плохо сидящее, дешевое платье.
– Быстро отвечай, – завизжала она, тыча пальцем в сапфировое ожерелье, обвивавшее шею Бордюг, – где взяла? А? Живо говори!
Дуся поперхнулась шоколадкой, а Нинель, вспыхнув огнем, рявкнула:
– В чем дело?
– Не с тебя спрос, – взвизгнула хулиганка, – с нее! Откуда камушки?
– Муж подарил, – растерянно ответила Дуся.
И тут психопатка накинулась на генеральшу, пытаясь сорвать с ее шеи ожерелье. Евдокия закричала, она была основательно напугана, Нинель заголосила, посетители буфета заволновались, из курилки прибежали генералы… В общем, продолжения концерта Дуся не увидела, ее с мужем отвели в милицию в качестве потерпевших.
Безумную тетку звали Зинаидой Пановой, она спокойно отдала свой паспорт, сообщила домашний телефон и заявила:
– На шее у этой бабы колье, принадлежавшее моей матери. Могу привести доказательства, если дрянь его снимет, то покажу секрет.
– Не затруднит ли вас дать мне на секунду украшение? – очень вежливо попросил милиционер.
Дуся кивнула и протянула ему ожерелье. Зинаида выхватила у дежурного вещь, потом покрутила ее в руках, Евдокия ахнула, украшение распалось на две части.
– Вот, – засмеялась Панова, – глядите, какая у нее морда удивленная! И не знала ничего! Оно в браслеты превращается! Мне мама показывала! Они его у нас украли.
Иван Павлович возмутился:
– Купил вещь!
– Где? – поинтересовался милиционер.
Генерал замялся.
– Ну… понимаете, приехал на Арбат, а там в магазине ничего, вышел на улицу, подходит старушка, открывает коробочку и говорит: «Приобретите для жены, хорошая вещь, старинная». Я и взял!
– Вор! – заорала Зина.
Дуся в растерянности глядела на мужа, а Иван старательно отбивался от Пановой.
– Я деньги отдал, большие. И ничего старуха о трансформации ожерелья не говорила!
Панова истерически зарыдала, а дежурный внимательно изучил распавшееся на несколько кусков ожерелье и сказал:
– Очень прошу, подождите в соседнем кабинете, вам туда чай принесут.
Дуся и Ваня покорно перешли в другую комнату, генерал ощущал себя не слишком комфортно, да и Евдокии было невесело, в тягостном молчании пара просидела довольно долго, потом на пороге появился все тот же милиционер и сказал:
– Уж извините, мы разобрались, пойдемте, объясню суть.
В кабинете, на стуле, обнаружилась худенькая девушка, почти девочка, с испуганным взглядом.
– Знакомьтесь, – вздохнул сотрудник отеделения, – Валя Панова, дочь Зинаиды. Валечка, объясните генералу и его супруге суть проблемы.
Внезапно девушка сползла на пол, встала на колени и, отвешивая земные поклоны, стала причитать:
– Простите, Христа ради, пожалейте, умоляю, не губите маму! Это я виновата, не усмотрела!