Конан и Конкин
Шрифт:
Он почти обошел лошадей, когда увидел её. Чувство облегчения обрушилось на Саньку. Он даже заулыбался. На земле, привалившись спиной к тоненькому деревцу, сидела девушка. Рот у нее был завязан. Это она «мяукала». Пленница окатила взглядом, полным такого явного презрения и ненависти, что Санька даже поежился. «Что он ей такого сделал? Он её впервые видит».
Несмотря на то, что она явно желала его смерти, что подтверждалось невнятным яростным бормотанием и сверканием черных пронзительных глаз, Санька подошел к девушке. Только сейчас он разглядел, что она не может встать, потому что её руки связаны сзади, за деревом.
–
Он уже потянулся к лицу девушки, чтобы снять повязку, но знакомый зверский рык сзади его остановил.
– Не трогай ее!
Глава 3
Конан появился беззвучно. Это было тоже загадкой, как такой огромный мужик, может ходить, словно кошка, совершенно бесшумно.
– Почему? – удивился Конкин. – Она то, чем может угрожать?
Санька решил проявить упрямство. Не слуга же он этому здоровяку. Он сдернул повязку со рта девушки. «Черт!» Он даже потряс головой. «Вот это красавица! Похожа сразу на всех латиноамериканских актрис. Сальма Хаек и Пенелопа Круз сразу». Черноволосая, черноглазая, с полными красными губами. «Да, эти «налоговики» не прогадали!» Он подумал, что в этом мире такую красавицу можно продать за очень большие бабки. Ну, или за золото, смотря, чем тут расплачиваются. И тут же вспомнил, что тут в ходу собственные золотые, медные и серебряные монеты с портретами императоров. Самых разных, так как монеты печатают уже давно, с самого становления Империи. Он опять чертыхнулся. «Ну откуда он – то это знает?!»
Санька ожидал, что девушка сейчас разразится криками, ведь только что, она чуть не сжевала грязный платок, пытаясь наорать на него. Но черноволосая красавица, наоборот, замолчала и лишь настороженно следила за подходившим Конаном. На Конкина она больше внимания не обращала. Совсем, словно он – пустое место. Ну, конечно, горько улыбнулся Санька, в этом мире главное – сила, а мозги, похоже, совсем не ценятся. Впрочем, подобные мысли, ему привычны, примерно так он думал после каждой аудиенции с шефом в офисе.
Конан наклонился к самому лицу пленницы и внимательно посмотрел ей в глаза. Девушка молчала, но упрямо не отводила глаз. Санька просто чувствовал, как она сжалась, ожидая дальнейших действий Конана. Ничего удивительного, Конкин по своим ощущениям помнил, каково это, когда над тобой нависает эта гора мышц и вперяет в тебя эти пронзительно-голубые холодные глаза. Сразу чувствуешь, что если не понравишься, он может прихлопнуть тебя одним щелчком.
– Развязывай, – буркнул варвар, и отошел от девушки. Санька не знал, что он там высматривал, но, похоже, осмотр его удовлетворил. Конан сорвал пучок травы, и начал протирать свой громадный меч от крови.
– Один сбежал. Плохо.
Ни к кому, не обращаясь, добавил он. Конкин не стал ждать, что он там еще выдаст и принялся освобождать девушку. Как он не пытался, развязать затянутый узел не смог.
– Что ты возишься, слуга? Просто перережь веревку.
Голос девушки соответствовал её красоте – бархатный, мелодичный, с легкой хрипотцой от долгого пребывания повязки во рту. Он очаровал Конкина. Даже несмотря на содержание фразы, которое обидело его до глубины души.
– Я никакой не слуга, – буркнул он и перепилил мечом лохматую веревку. На его слова
– Ты все-таки будь осторожнее, – косясь на нее, предупредил тот. – Она ведь может оказаться ведьмой.
– Какая ведьма? Что ты несешь? – обиделся Конкин. – Обычная девчонка.
– Не зря же они связали её. Значит, боялись.
Конан посмотрел на Саньку. В глазах прыгали смешинки.
– Как не ведьма. Тебя вон уже заколдовала. Я вижу, как ты на нее смотришь.
Эти слова заставили Конкина покраснеть. Ведь он действительно не мог отвести глаз от девушки. Когда она поднялась, то оказалось, что даже бесформенный плащ, не может скрыть её потрясающую фигуру. С выпуклостями, и округлостями в нужных местах, и тонкой осиной талией. Сашка быстро отвернулся, и пробурчал:
– Да, иди ты…
Пленница не обратила внимания на их треп. Она остановилась перед варваром и спросила:
– Ты, ведь, Конан? Конан из Киммерии?
У Саньки отвалилась челюсть – ничего известность у варвара. А здесь ведь нет ни телевизора, ни интернета. Как узнают? Да и девчонка удивляет – похоже, её совсем не сломил недавний плен. Ни слез, ни истерики, сразу к делу.
– Да, меня так зовут, – спокойно ответил Конан. Он бросил на девушку короткий взгляд, и продолжал колдовать со своим мечом. Теперь в его руках был кусок песчаника, которым он начал править лезвие. Похоже, его не заинтересовало ни кто она такая, ни откуда она его знает. Зато Конкина просто съедало любопытство. Хотя, правда, и обида тоже. Он её освободил, но при этом, оказался для нее пустым местом.
– Я знаю про тебя, – пленница тоже не собиралась объяснять, откуда она знает варвара. – Ты наемник. Я хочу нанять тебя.
Варвар поднял глаза и лениво ответил:
– У меня уже есть работа…
Он кивнул на Сашку и добавил:
– Я сопровождаю вот этого человека.
Девушка оглянулась на Конкина, и впервые в её глазах промелькнул интерес. Но он напрасно обрадовался, следующие слова красавицы облили его холодной водой.
– Вот этого оборванца? Я тебе не верю. У него в кармане вряд ли найдется не обкусанный медяк, а не то, что плата для тебя.
– Я заплачу золотом из подвалов храма в Хеме! – взорвался Конкин. «Кто она такая, чтобы считать его пустышкой?»
Он поймал взгляд Конана и немного струхнул. Голубые глаза мгновенно превратились в синие ледышки. Варвар явно разозлился. Санька виновато опустил голову, действительно, выдавать цель, это глупо. «Похоже, она точно ведьма, иначе, какого черта он перед ней выпендривается?»
Однако на пленницу сообщение Конкина произвело впечатление.
– Вы идете в Хем! Это очень хорошо, мне надо почти туда же! И срочно!
Она опять обратилась к варвару:
– Наемник, я заплачу десять полновесных золотых империалов.
Санька вздрогнул. «Охренеть! У обычной на вид девчонки, есть такие деньжата. Это же сколько можно безбедно жить с его запросами». Любопытство разгорелось не на шутку, кого же это везли эти «монголы»? Наверное, дочь какого-нибудь купца? Хотели урвать за нее выкуп? Но они же казенные люди, мытари, не могли же они попутно заниматься рэкетом? Хотя черт его знает, нравы здесь похлеще, чем у нас в девяностые.