Концепция феноменологии Макса Шелера. Шелер vs Гуссерль
Шрифт:
Близкими они оказались и другому неокантианцу – Эрнсту Кассиреру. Возможно, феноменология Гуссерля повлияла в какой-то мере на его взгляды в 1920-х годы, хотя нельзя исключать и взаимного влияния, особенно в 1930-е годы. В письмах к Наторпу Гуссерль высоко оценивает вклад Кассирера в философию и его самого как философа [60] . В 1925 г. во втором томе «Философии символических форм» Кассирер в примечании указывает «одну из фундаментальных заслуг феноменологии Гуссерля»: «она вернула остроту зрения при восприятии разнообразия духовных «структурных форм» и указала для их анализа новый путь, отличный по постановке вопроса и методологии от психологического». «В том пути, что пройден самим Гуссерлем от «Логических исследований» до «Идей чистой феноменологии», – писал Кассирер, – всё более ясно проявляется тот факт, что задача феноменологии, как он её понимает – не исчерпывается анализом познания, а должна включать изучение структур совершенно различных предметных областей в строгом соответствии с тем, что они «означают» и без учёта «действительности» их предмета. Подобное исследование должно бы включить в свой круг и мифологический «мир»…» [61] . Кассирер сетует на то, что ни специалисты по мифам, ни феноменологи до сих пор не использовали потенциал феноменологии для исследований мифического
60
В заключение слов о Марбургской школе в письме Наторпу от 18 июня 1917 года, цитированном выше, Гуссерль писал: «Достойные удивления сочинения Кассирера – это единственная такого рода работа высокого стиля в наше время. Поэтому Вы по праву оцениваете его исключительно высоко» (Гуссерль Э. Избранная философская переписка. М.: «Феноменология – герменевтика», 2004. С. 129). В письме Гуссерля Наторпу от 29 июня 1918 года читаем: «Едва ли нужно говорить о том, сколь высоко я ценю коллегу Кассирера – единственного поистине значительного мужа всего его философского поколения…» (там же. С. 132). Заметим, что Кассирер и Шелер принадлежали по возрасту к одному поколению.
61
Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2. Мифологическое мышление. М.; СПб: Университетская книга, 2002. С. 39.
62
Там же.
В 1929 г. в третьем томе своего труда под названием «Феноменология познания» [63] Кассирер уже неоднократно ссылается на второй том «Логических исследований» Гуссерля и его «Идеи к чистой феноменологии…», цитирует их фрагменты для подтверждения, подкрепления и иллюстрации собственных воззрений. Отметим, что Гуссерль состоял в переписке также и с Э. Кассирером. В письме Кассиреру от 11 марта 1937 года он считает необходимым подчеркнуть: «Кризис европейских наук…» не знаменует отход от его, т. е. Гуссерля, прежних взглядов, близких неокантианскому научному методологизму, – это лишь «трансцендентализм нового вида» [64] . Как это расценивать? Мы не думаем, что Гуссерль не ведал, что творил, и тем более не допускаем, чтобы он пытался ввести коллегу в заблуждение. Вместе с тем нельзя не заметить, что в «Кризисе…» происходит поворот к историчности и культурологичности в трактовке проблематики «жизненного мира». Как же так получилось?
63
Название третьего тома «Философии символических форм» Кассирер соотносил не столько с трансцендентальной феноменологией Гуссерля, сколько с «феноменологией духа» Гегеля, интерпретируя последнюю в неокантианском духе. Он отвергает умозрительно-метафизическую, в его понимании, идею направленного поступательного развития духа (пусть не линейного, а спиралеобразного), необходимо связанную у Гегеля с диалектической логикой, и приходит к структуралистскому или – в терминологии «cultural anthropology» – неоэволюционистскому истолкованию динамики культуры. «Выражение», «представление» и «обозначение» у Кассирера – это не сменяющие друг друга стадии эволюции сознания и культуры, но перманентно сохраняющиеся незаменимые разноуровневые способы реализации символической функции сознания, которые внутри каждой отдельной формы культуры проявляются не только по-разному, но и в разной мере. (См. Малинкин А.Н. Становление социологии знания: концепция символических форм Эрнста Кассирера // Социологические исследования. 1983. № 4. С. 130–139; Малинкин А.Н. Культурологическая доктрина позднего Э. Кассирера // Философские науки. 1995. № 5–6. С. 130–139.)
64
«Было бы прекрасно, если бы и 2-я статья, с которой начинается серьёзная разработка моего трансцендентализма нового типа, получила Ваше одобрение» (Гуссерль Э. Избранная философская переписка. М.: «Феноменология – герменевтика», 2004. С. 151). «2-й статьёй» Гуссерль называет вторую часть книги «Кризис европейских наук…», которая печаталась частями в журнале «Philosopia».
Эрнст Вольфганг Орт находит в философских взглядах «позднего» Кассирера и «позднего» Гуссерля много общего, причём это общее оказывается как раз существенным и центральным, ибо основывается на идее трансцендентализма. Орт верно подмечает, что с самого начала в трансцендентальной философии Нового времени наблюдается «странная двойственная мотивация». С одной стороны, предпосылкой трансцендентальной философии является решительная тематизация человека, т. е. человеческой субъективности. Она делает ставку, выражаясь словами Дильтея, на «принцип феноменальности», т. е. на то, что всё наше знание о мире есть знание в человеческом сознании и что это сознание, в свою очередь, – единственное, в чём человек с полной очевидностью и аутентичностью может удостовериться. В «Идеях I» Гуссерль называет это «отличным положением вещей». Для Кассирера очевидная самоданность сознания не нуждается в каком-либо каузальном анализе и не может быть ему подвергнута, ибо сама лежит в основании всякого каузального анализа.
«Но, с другой стороны, – пишет Орт, – этого человека, который со своей способностью переживания, разумностью и приверженностью свободе является основой всякой рациональности и миропонимания, надлежит вместе с тем игнорировать как конкретную фактическую действительность. У Гуссерля это выражается в идее редукции к чистым структурам сознания; у Кассирера это проявляется в обнаружении чистых функций познания. Кажется, будто в трансцендентальной философии человек тематизируется как исходная основа анализа только для того, чтобы как конкретное существо тотчас же снова быть отодвинутым в сторону. Речь идёт поэтому не о конкретном человеке, но о духовных структурах и функциях чистой культуры» [65] . На наш взгляд, Орту удаётся далее выявить побудительные силы идейной эволюции Гуссерля и Кассирера в «поздние» периоды их творчества: это, в их глазах, своего рода реабилитация человека, приближение к нему как центру философского интереса, постепенное осознание обоими «трансценденталистами» необходимости философско-антропологического подхода и проблематизации в рамках него специфически-человеческих реалий и смыслов.
65
Orth E.W. Einheit und Vielheit der Kulturen in der Sicht Edmund Husserls und Ernst Cassirers / Ph"anomenologie im Widerstreit. Zum 50. Todestag Edmund Husserls. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1989. S. 334.
«…Ясно,
66
Sui generis (лат.) – единственный в своём роде, уникальный.
67
Ibidem.
Ещё одним существенным сходством взглядов Гуссерля и Кассирера можно считать переворот, совершаемый ими параллельно в парадигмальных приоритетах методологии познания. Речь идёт об отказе от приоритета натуралистической ориентации в методологии познания (наблюдавшейся у Когена и Наторпа) в пользу приоритета гуманистической ориентации. Если прежде «науки о духе» рассматривались как область применения методологии «наук о природе», то после того, когда «науки о духе» повели борьбу за суверенитет и автономию (прежде всего усилиями В. Дильтея и Г. Риккерта), наоборот, «науки о природе» стали рассматриваться как потенциальная область применения методологий, вырабатываемых «науками о духе» [68] .
68
Малинкин А.Н. Гуманитарное знание в борьбе эпистемологических парадигм (к истории вопроса) / Гуманитарное знание и вызовы времени. М.-СПб.: Центр гуманитарных инициатив; Университетская книга, 2014. С. 108–124.
Необходимость смены парадигмальных приоритетов в методологии познания и модернизации трансцендентального метода Кассирер обосновывает небывалым приростом знаний в области гуманитарных наук, или «наук о духе», в XIX веке, которого не было во времена Канта и который он, естественно, не мог учесть, но – по убеждению Кассирера, – обязательно бы учёл. Главное требование «трансцендентального метода», каким его разработал Г. Коген, – исходить из научного факта. Коген ограничил факты фактами математического естествознания. «Но Канту не было свойственно такое ограничение, – заявил Кассирер в диспуте с Хайдеггером в 1929 году. – Я же спрашиваю: как возможен факт языка?» [69] . Развёрнутым, впечатляющим по глубине и детализации ответом на этот вопрос и стала его «Философия символических форм».
69
Davoser Disputation zwischen E. Cassirer und M. Heidegger / Heidegger M. Kant und das Problem der Metaphysik. 4-e Aufl. Fr.a.M., 1973. S. 267.
Отвечая на этот вопрос уже в 1939 году, Кассирер находит в «неогуманизме» Гёте, Гердера и особенно В. фон Гумбольдта необходимое связующее звено, недостающее в сложившейся историографии философского процесса. Недостающее для чего? Для гуманистического обоснования философии культуры. Культура включает в себя, согласно Кассиреру, также и научное познание, а ее ядром является человеческая индивидуальная личность как творец всех культурных форм. «Она [личность – А.М.] является формой лишь постольку, поскольку задаёт эту форму сама себе, и поэтому мы не должны видеть в этой форме, в противоположность бесконечному бытию Бога и природы, лишь предел, а должны признать и познать её как подлинную и самобытную силу. Всеобщее, открывающееся нам в области культуры, в языке, в искусстве, в религии, в философии, всегда является поэтому одновременно и индивидуальным, и универсальным. Ибо в этой сфере универсальное нельзя увидеть иначе, нежели в действиях индивидуумов, так как только в них оно находит свою актуализацию, своё реальное воплощение» [70] . Таким образом, личность человека оказывается у Кассирера тем единством многообразного, творческое культуросозидающее деяние которого чудесным образом соединяет в себе индивидуальное и универсальное.
70
Кассирер Э. Натуралистическое и гуманистическое обоснование философии культуры / Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 171.
У Гуссерля гуманитарные науки постепенно приобретают, как пишет Орт, «привилегированную функцию для более дифференцированного и более конкретного доступа к субъективности». Он приводит характерную цитату из работы Гуссерля 1917 года. «Не науки о природе, а науки о духе суть те науки, которые ведут в «философские» глубины; ибо философские глубины – это глубины последних основ сущего (Hua IV, 366)» [71] .
2. Требование М. Шелером «автономного самоконституирования философии». Критика идеала «строгой научности» философии
71
Orth E.W. Einheit und Vielheit der Kulturen in der Sicht Edmund Husserls und Ernst Cassirers / Ph"anomenologie im Widerstreit. Zum 50. Todestag Edmund Husserls. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1989. S. 336.
Персоналист Шелер сделал для себя «открытие» человека как «факта sui generis» значительно раньше Гуссерля и Кассирера, отказавшись от идеи трансцендентализма, по крайней мере в её неокантианской трактовке – логицистской и гноселогистской. Благодаря этому он и стал признанным основоположником современной западной философской антропологии. Но когда говорят о последней, часто упускают из виду, что её специфику определяет не столько позиционирование человека в качестве центрального предмета рассмотрения, – это было и раньше, – сколько сам способ философствования. Предмет требовал адекватного способа его познания. Но что это за способ? Это «первая философия», онтология, или метафизика, как предпочитал выражаться Шелер. В его понимании, новая метафизика и философская антропология необходимо предполагают и требуют друг друга.