Конец долгой ночи

Рассел Эрик Фрэнк

– Ну наконец-то вы высказались. Стало быть, вот что беспокоило вас последние дни.
– Круин невесело улыбнулся. Джусик покраснел до корней волос.
– Но я и об этом думал, продолжал командор.
– Вы зря считаете меня таким уж безмозглым.

– Я никогда этого не считал, сэр, - возразил Джусик.

– А-а, пустяки, Джусик. Давайте лучше вернемся к вашему предложению о свободном дне. Свободный день - для нас западня. И в этом вся беда. Ни в одном уставе не сказано, как поступать в таких обстоятельствах, - Круин нетерпеливо постучал ладонью по полированной

поверхности стола.
– Если я лишу своих людей этой крупицы свободы, они, естественно, станут волноваться еще больше. Если же я им дам эту свободу, то они начнут мирно общаться с врагом, увидят жизнь, которая так похожа на нашу. И тогда, естественно, у них будет еще больше причин для недовольства.

– Позвольте мне возразить вам, сэр, - опять перебил командора Джусик.
– Наши люди преданы Гульду. Клянусь мраком космоса, преданы.

– Да, они были преданы. Вероятно, преданы еще и сейчас. Ему вспомнились сказанные недавно слова, и он криво усмехнулся.
– Они молоды, здоровы, без всяких привязанностей. В космосе это имеет значение. Здесь - нет.
– Круин медленно поднялся на ноги - огромный, грузный, давящий.
– Мне это хорошо известно, - сказал он.

Джусик взглянул на него и понял, что Круииу это действительно известно.

– Да, сэр, - послушно согласился он.

– Поэтому вся ответственность за принятие оптимального решения лежит на мне. Решать буду я. А вы как первый помощник проследите, чтобы мои приказы исполнялись неукоснительно.

– Я знаю свой долг, сэр, - худое, с правильными чертами лицо Джусика выражало все большее беспокойство.

– И мое окончательное решение таково: весь персонал без исключения должен немедленно прекратить всякое общение с противником. Только два психолога и два лингвиста под моим непосредственным руководством будут продолжать работу с туземцами. Никому никаких выходных дней, строжайше запретить выход за пределы выжженной зоны. Самое малейшее нарушение этого приказа должно караться немедленно и со всей строгостью. Вы должны проинструктировать капитанов всех кораблей, чтобы они самым решительным образом пресекали слухи, сеющие смуту.

Глаза Круина холодно блестели, на скулах играли желваки.

– Все вылеты самолетов-разведчиков впредь отменить, продолжал он.
– Никаких отлучек без особого разрешения.

– Но тогда мы совсем не будем получать информации, - заметил Джусик.
– Во время последнего вылета на юг были обнаружены десять полностью покинутых городов. Это очень важно в свете...

– Я сказал, - вылеты должны быть отменены!
– заорал Круин.
– Даже если я прикажу перекрасить самолеты-разведчики в розовый цвет, то вы должны будете беспрекословно подчиниться и от носа до хвоста тщательно и без промедления покрасить машины, как я приказал. Ясно? Выше меня здесь начальства нет.

– Так точно, сэр.

– И наконец, объявите капитанам, что завтра в полдень я сделаю инспекторский обход всех кораблей. Пусть приведут их в порядок. Таким образом, и команды займутся делом.

– Будет исполнено, сэр.

Отдав честь, Джусик с тяжелым сердцем подошел к двери,

отворил ее и выглянул в коридор.

– Фейн, Калма, Парт и Хефни ждут приема, сэр, - сказал он.

– Впустите их.

Выслушав Круина, который в самых резких выражениях обрисовал им ситуацию, Фейн сказал:

– Мы понимаем, что дорога каждая минута, сэр. И мы стараемся не за страх, а за совесть. Но эта публика бегло заговорит по-гульдски не раньше чем через месяц. Они просто неспособны к языкам.

– Мне не нужна беглость, - прорычал Круин.
– Мне нужно несколько десятков слов, чтобы они могли сообщить все необходимые для нас сведения. Сведения, без которых мы не можем двинуться дальше ни на шаг.

– Я хотел сказать - не бегло, а связно. А то ведь они до сих пор объясняются с нами знаками.

– Рыжеволосая девчонка говорит вполне сносно.

– Да, она сделала успехи, - согласился Фейн.
– Но у нее, видно, особый талант к языкам. К сожалению, ее познания в военной области столь ничтожны, что пользы от нее никакой.

Круин в раздражении оглядел Фейна с головы до ног.

– Вы жили среди этих людей почти две недели, - проговорил он, угрожающе понизив голос.
– Я гляжу на вас и не узнаю, так вы изменились. В чем дело?

– Изменились?
– с изумлением воскликнули четверо и переглянулись.

– По вашему виду не скажешь, что вы три года бороздили космическое пространство. Куда девался суровый аскет-астронавт? Морщины на ваших лицах разгладились, щеки округлились, порозовели. Глаза довольно поблескивают, как у жирных поросят, хрюкающих возле кормушки. Видно, что вы провели время с пользой для себя.
– Круин приподнялся в кресле, и лицо его исказилось гневом.
– А может быть, вы нарочно тянете с выполнением задания?

Как и следовало ожидать, все четверо с негодованием отвергли это чудовищное предположение.

– Мы ели все свежее и высыпались, - начал оправдываться Фейн, - и наше самочувствие улучшилось. Теперь мы можем вкладывать в свою работу еще больше сил. Мы считаем, что противник своим гостеприимством, сам того не подозревая, оказывает нам существенную услугу. А поскольку в Уставе...

– Своим гостеприимством?
– резко прервал его Круин. Фейн заметно растерялся, тщетно пытаясь найти эпитет, более подходящий для характеристики врага.

– Даю вам еще одну неделю, - категорически отрезал командор.
– И ни одного дня больше. В это время ровно через неделю приведете ко мне всех шестерых своих подопечных, и чтобы они были в состоянии понимать меня и отвечать на мои вопросы.

– Трудная задача, сэр.

– Нет ничего трудного. Нет ничего невыполнимого. Ничему не может быть оправдания.
– Круин из-под грозно сдвинутых бровей взглянул в лицо Фейна.
– Вам ясен мой приказ? Выполняйте!

– Слушаюсь, сэр!

Взгляд Круина устремился на психологов.

– Ну, с лингвистами все, - сказал Круин.
– Теперь вы. Что вы мне можете рассказать? Много ли вы узнали?

– Не так много, - нервно мигая от страха, начал Хефни. Все упирается в незнание языка.