Конец игры
Шрифт:
Призрак обернулся. Это был не Штольман!
Когда он исчез, утверждая своим своеволием потерю её дара, Анна долго стояла в темноте у окна, силясь сдержать лихорадочную дрожь. Стекло затянуло морозом, от окна веяло холодом.
– Как жестоко… - прошептала она.
И вдруг вновь услышала дудочку.
– Серафим! – робко и безнадёжно позвала Анна. – Серафим, помоги мне!
Ничего не произошло. Просто вдруг перед глазами закружилась
Зеркальце, стоящее на туалетном столике, вдруг опрокинулось, но не разбилось. Анна машинально подняла его – и в тот же миг поняла, что хотел ей сказать дух нищего!
Всё это время она совершала одну и ту же ошибку: вопрошала мёртвых, чтобы узнать о том, кто был жив. А надо было просить совсем иначе. И сегодня именно та ночь, когда это получится у неё совсем легко.
Девицы всегда гадали на Святки. И она сама год назад тоже гадала на суженого. И даже увидела его тогда в зеркалах. В тот раз её обидело и испугало, что за спиной Якова возникла госпожа Нежинская. Господи! Да пусть там возникнет кто угодно – она на всё согласна! Только бы увидеть его живым, убедиться, что они по-прежнему суждены друг другу.
Анна лихорадочно разожгла свечи и принялась в точности повторять знакомый ритуал. Наитие подсказывало ей, что сегодня всё у неё точно получится.
– Суженый мой, ряженый, явись мне!
Стоило произнести, как огонёк в зеркалах пропал, сменившись изображением мужского лица. Сердце Анны дрогнуло и пропустило удар.
Любимое лицо - ещё более худое, чем обычно. Запекшиеся губы плотно сжаты, нижняя разбита в кровь. Синяк на скуле. На впалых щеках и подбородке лежит густая тень – щетина, не бритая со дня его исчезновения. Глаза прикрыты. Анна до боли вглядывалась в это лицо, понимая только одно: он жив!
Яков опирался головой в бревенчатую стену и сидел как-то неловко, привалившись боком.
– Где ты? – позвала Анна. – Покажи мне! Я тебя найду!
В прошлый раз видение длилось всего пару мгновений, но сегодня она не боялась, что оно будет таким же кратким. Откуда-то явилась уверенность, что она удержит его, сколько будет нужно.
Яков вздрогнул и открыл глаза. Сердце резанула боль при виде этих глаз, затуманенных мукой.
– Где ты? Покажи мне, - повторила она.
Внезапно лицо в зеркале исчезло, зато она увидела комнату. Точнее, хибарку, совсем небольшую. Рубленные бревенчатые стены, низкий потолок. Пустой стол у подслеповатого окошка, топчан с неубранной постелью, дальше печурка. Кажется, именно она отбрасывала сквозь неплотно прикрытую заслонку блики, освещавшие лицо Якова. Что-то висит на стене
– Я поняла, - прошептала она, чувствуя, что глаза заволакивает слезами. – Жди меня! Я приду!
Анна сердито утерла мешавшие слёзы кулаком, но мгновения оказалось достаточно: в бесконечности сдвинутых зеркал отражался лишь огонёк её свечи.
***
Дожидаться утра было немыслимо. В управлении дежурил Сергей Степанович Евграшин, встретивший её с восторгом и принявшийся поить чаем с ватрушками. Кажется, она пыталась уговорить его позвать Коробейникова или Трегубова.
Евграшин смущённо басил:
– Нельзя мне, Анна Викторовна, миленькая. На посту я.
– И виновато вздыхал.
Потом Анна бесцельно металась по кабинету, куда Евграшин конечно же впустил её. Минуты тянулись – каждая длиной в бесконечность. Анна совладала с собой, опустилась на стул Штольмана, огладила ладонями зеленое сукно стола. Потом зачем-то полезла в ящики, наткнулась на порожнюю бутылку.
«- Рад вас видеть, Анна Викторовна!»
«- С чего бы это?»
«- Я всегда рад вас видеть!»
«- Вы что – выпили?»
«- Да. Нет. Это мысль. Вам не предлагаю…»
Она хихикнула сквозь враз навернувшиеся слёзы. Сегодня воспоминания не убивали отчаяньем. Надежда полыхала в ней пожаром.
Коробейников появился в управлении только к девяти. Анна не помнила, как дожидалась его, что делала всё это время. И сколько того времени прошло, она тоже не помнила.
– Анна Викторовна! – воскликнул помощник следователя. А потом добавил враз севшим голосом: - Есть вести?
– Он в бревенчатом доме. В лесу, я думаю. Похоже на избушку охотника или лесника. Капканы на стене висят – я хорошо рассмотрела. Сильно избит, возможно, еще и ранен.
– Жив?
– Жив. В сознании, хотя, я думаю, очень слаб.
Коробейников выгреб из шкафа какие-то бумаги, наступая на них ногами и не замечая этого.
– Где же это? Да, вот она! – он раскинул на столе подробную карту Затонска и окрестностей. Карта была во многих местах отмечена крестами. – Летом, когда вас искали, мы все эти избушки выучили наизусть. Но лес большой. Где она может находиться? Вы не видели?
Анна покачала головой:
– Я видела то, что Яков показал. А он внутри.
– Вы видели? – спросил Коробейников дрогнувшим голосом. – Но это значит, что он…
– Да нет же! – нетерпеливо воскликнула Анна. – Это совсем другое. Он жив и ждёт помощи! Надо искать.
– Да где искать-то? – закричал Антон Андреевич в голос. – Тут на пятьдесят верст лес кругом.
Дудочка в ушах всхлипнула и смолкла.
– Погодите, - сказала Анна. – А как искал бы Штольман?