Конец начала
Шрифт:
Раздражённо ворча, Симицу вернулся в койку. Поспать практически не удалось, как вновь завыли сирены.
– Дзакенайо!– зло выругался он.
– Чем там заняты эти бака яро в штабе?
Вскоре он узнал ответ на собственный вопрос: в небе появилось ещё больше американских самолётов. Пара бомбила Гонолулу, два других громили Перл Харбор. На западе вновь вспыхнуло зарево пожаров.
Симицу хотелось видеть не пожары на земле, а горящий гидросамолёт. Желаемого он не получил. После отмены тревоги, он снова вернулся в постель.
Вжавшийся в окоп, Ясуо Фурусава произнес:
– Хотят лишить нас сна.
– И знают, как этого добиться, - прорычал Симицу.
– Особого вреда американцы не наносят. И не смогут, с таким-то грузом. Однако все японцы в Гонолулу, да, на всём Оаху, подскакивают, словно блохи на раскалённой сковородке.
Он подумал, что до рассвета будет ещё одна волна авианалёта. Никто не прилетел, но какой-то нервный стрелок-наводчик начал палить по собственным фантазиям. Орудийная стрельба Симицу не разбудила. А, вот, падающие на крышу куски стали, разбудили. После чего он снова провалился в сон, что доказывало, что капрал был сделан из очень крепкого, но совершенно уставшего материала.
Подъём на рассвете ни капельки не улучшил его настроение. Горячий чай, вприкуску с рисом и маринованными сливами на завтрак едва смогли разлепить веки. Иначе и быть не могло. Еду поставляли с родины, а её постоянно не хватало. То, что он сегодня, всё-таки, ел, означало, что до них добрался очередной транспорт. Лишь офицеры получали всё, что могли пожелать.
Некоторые командиры, в награду за отличную службу, делились своим щедрым пайком с бойцами. К сожалению, ни командир взвода Симицу, ни его ротный, о таких вещах не думали. День предстоял быть сонливым и скучным.
Всё отделение еле шевелилось. Даже Сиро Вакудзава, который никогда не лез за словом карман, был вял и заторможен.
– Если это продолжится каждую ночь, американцы сведут нас с ума, - сказал он.
– Они не могут бомбить каждую ночь.
Как всегда, ефрейтор Сиро Фурусава говорил увереннее, чем позволяло его звание.
– А почему нет-то?
– спросил Симицу и зевнул.
– Последнее время они бомбят всё чаще и чаще.
Фурусава тоже зевнул, однако, перед этим вежливо отвернулся от капрала.
– Для дозаправки гидросамолётов им нужны подлодки, - сказал он.
– У них нет самолётов, которые способны без дозаправки пролететь весь путь от материка до Гавайев и обратно. Даже у нас с этим проблемы, а у них техника лучше.
– Откуда ты всё это знаешь?
– поинтересовался Симицу.
– Слушаю, что говорят. И не высовываюсь. Смотрю по сторонам. Те, кто много знают, любят потрепаться.
– Видимо, да.
Сам Симицу не был уверен, что, услышь он что-нибудь интересное, понял бы, о чём речь. Он всего лишь обыкновенный крестьянский сын. Фурусава же вырос в городе, его образования хватало на то, чтобы понимать, о чём говорили окружающие.
"Так, почему я командую им, а не наоборот?", - гадал Симицу. Но на этот вопрос, ответ у него нашёлся.
И всё же, образование, или, по крайней мере, здравый ум, имели значение. Три или четыре ночи американцы не показывались. А затем они вернулись, накатываясь небольшими волнами, тревожа японский гарнизон в окрестностях Гонолулу. Симицу начал их по-настоящему ненавидеть. Пришлось очень сильно постараться, чтобы не возненавидеть заодно и ефрейтора Фурусаву.
Коммандер Минору Гэнда перешагнул через металлический порог и вошёл в каюту командира "Акаги". Отсалютовав, он произнес:
– Прибыл по вашему приказанию, господин, - а затем, добавил: - Поздравляю с повышением!
Контр-адмирал Каку поклонился, не вставая со стула.
– Премного благодарен, - сказал он.
Даже по его суровому лицу было понятно, что ему приятно.
– Закройте, пожалуйста, дверь и присаживайтесь. У меня для вас новости.
Просьба закрыть дверь в каюту означала, что дальше разговор пойдёт о тайнах. Преисполнившись ожидания и любопытства, Гэнда подчинился. Ему хотелось присесть на краешек стула, однако, пытаясь скрыть напряжение, он облокотился на спинку. Стараясь говорить, как можно спокойнее, коммандер произнес:
– Что случилось, господин?
– "Дзуйкаку", наконец, возвращается в эти воды, - весело ответил Каку, довольный собой.
– Минут десять назад я получил шифровку. Вам сообщаю первому.
– Домо оригато.
Гэнда поклонился ещё ниже, чем его командир.
– Очень рад слышать. Если позволите, это очень вовремя. Ремонт длился дольше, чем следовало.
– Соглашусь, - произнес контр-адмирал.
– Я злился и бесился чаще, чем могу вспомнить, и ни к чему это не привело. Никакого толку.
Гэнда кивнул - иногда злость совершенно бесполезна. Каку продолжил:
– И всё же, авианосец уже на пути сюда. Он прибудет через пару недель. Я надеялся, что нам дадут ещё и "Тайхо", однако, мне ответили, что его ещё нужно обкатать. Никакого толку, - повторил он.
– Плохо, господин. Он бы нам пригодился.
Гэнда очень много слышал о "Тайхо" и прекрасно понимал, какая от него могла быть польза. Среди прочего, корабль был оборудован бронированной полётной палубой, которая была способна выдерживать прямое попадание бомбы, весом 450 кг - впервые в истории японского флота. Коммандер добавил:
– Нам бы пригодились любые авианосцы, большие и малые. Американцы, определенно, готовы рискнуть.
– Не понимаю, о чём вы, - невозмутимо ответил на это Каку.
Строго говоря, он настолько убедительно изображал невозмутимость, что Гэнда едва ему не поверил. Командир "Акаги" так широко зевнул, что его лицо едва не разделилось надвое. Для него беспокоящие рейды американцев таковыми не являлись. Каждую ночь авианосец вставал на якорь в разных местах гавани Перл Харбора, дабы американским гидросамолётам было труднее его обнаружить и подбить. Пока такой метод работал; повреждения пока были лишь случайными. Но с каждой воздушной тревогой адмирал Каку обязан находиться на мостике. А, ведь, он уже не молод. Бессонные ночи не проходили для него даром.