Конец начала
Шрифт:
– Они бьют не только здесь, - сказал Гэнда.
– Американцы топят лодки наблюдения везде, где только могут.
– Да, я тоже об этом слышал.
Говорил Каку совершенно серьезно, и радости в его голосе слышно не было.
– Они считают, что, убрав их, обеспечат себе фактор внезапности.
– Мне тоже так кажется, господин.
Гэнда также считал, что американцы могут оказаться правы. Японцы постоянно заменяли выбывшие из строя сампаны новыми, но происходило это небыстро и с проблемами. Американцы могут пробить брешь
– Я разговаривал с коммандером Футидой, - сказал контр-адмирал.
– Он пообщался с людьми, которые летают на "Н8К". Наши гидросамолёты будут патрулировать, несмотря ни на что. Они не застанут нас врасплох.
– Хорошо, господин, - согласился Гэнда.
– И чем больше мы получим в свои руки радаров, тем лучше. Они видят гораздо дальше, чем человеческий глаз.
– Полагаю, что так. Все эти устройства, - раздражённо произнес Каку.
– Я вам так скажу: когда спустили на воду мой авианосец, всё было иначе. В моё время, чтобы уничтожить противника, нужно было, действительно, его видеть. А не посылать самолёты куда-то за горизонт.
– Верно, господин. Я слышал, адмирал Ямамото высказывался в том же духе.
Гэнда решил, что его слова обрадуют командира. Разница лишь в том, что контр-адмирал Каку ностальгировал по былым временам, в то время как, Исороку Ямамото жил в настоящем, когда не смотрел в будущее. В этом и был весь Ямамото, иначе он бы не командовал Объединенным флотом. Люди, вроде Каку очень важны, но их можно было и заменить.
– Адмирал Ямамото, - задумчиво повторил Каку.
– Если бы не адмирал Ямамото, нас бы здесь не было.
Именно так. Разумеется, японцев здесь не было бы и без Гэнды. Именно он убедил Ямамото в том, что за авиаударом необходимо высадить на Оаху наземный десант. Контр-адмирал Каку вряд ли об этом знал. Он продолжал:
– Мне иногда кажется, что было бы лучше, если бы мы не высадились. Тогда бы мы не застряли здесь, отрезанными от снабжения.
– Хаи,– сказал на это Гэнда, и развивать тему не стал.
Он извинился, и спешно вернулся на полётную палубу. Ему вдруг потребовался свежий воздух. Над водами гавани Перл Харбора до сих пор стоял едкий запах горелого топлива, вылившегося более года назад. Голубая некогда вода сияла радужными пятнами.
Коммандер напомнил себе, что Каку - превосходный командир авианосца. Это было правдой, независимо от того, понимал ли старик весь стратегический замысел. Гэнда был непоколебимо убежден, что, если бы Япония не бросила на США все силы, они бросили бы на неё свои. Для него этот факт был важнее всего на свете.
Мысли о независимых Гавайях сменились мыслями о короле Стэнли Лаануи. А мысли о короле Стэнли сменились более приятными размышлениями о королеве Синтии. "Нужно найти повод попасть во дворец Иолани", - подумал коммандер. Даже если ради этого придётся вести неприятную беседу с генералом Ямаситой.
Гэнда не ждал от
А если она не станет? Если разозлится? Худшее, что с ним сделают - отошлют домой. В этом Гэнда уверен. Более того, шансы на это, когда американцы стояли буквально за углом, были крайне низки.
VII
– Это глупо, Оскар.
В голосе Сьюзи Хиггинс звучала неподдельная тревога.
– Тебя и самого убьют, и у всех, кто рядом с тобой, появятся проблемы.
– И что же тревожит тебя сильнее?
– поинтересовался Оскар ван дер Кёрк.
– Если думаешь, что мне хочется, чтобы япошки за мной следили, то ты - сумасшедший.
Сьюзи всегда была горячей девушкой.
Оскар даже не мог с уверенностью сказать, что Чарли что-то натворил. Этого он не знал. По словам полицейского сержанта в Гонолулу, япошки считали, что натворил. Кэмпэйтай... Чем чаще он повторял это название про себя, тем страшнее оно звучало. Явятся ли они к нему домой посреди ночи, как это делает гестапо?
– Я просто хочу немного поделиться рыбой, - сказал Оскар.
– Нынче еда ценится выше денег.
– Ты с япошками даже поговорить не сможешь, - сказала Сьюзи, что было, в общем-то, правдой.
– Как ты собираешься добиваться от них того, что тебе надо? Они даже не поймут, что ты им говоришь.
Оскар потёр большим и указательным пальцами, словно считал деньги. Как изобразить ловлю рыбы, он не знал. Да и никто не знал.
– Я разберусь, - сказал он чуть более уверенно, чем сам считал.
– К тому же, на местах, как правило, сидят местные клерки. Кто-нибудь меня поймёт. Когда пытаешься что-нибудь кому-нибудь вручить, тебя обычно неплохо понимают.
С этим не стала спорить даже Сьюзи.
– Ты только проблем себе наживёшь.
– То же самое ты говорила, когда я ходил в полицию, - напомнил ей Оскар.
Его слова её не впечатлили.
– Ладно, тогда тебе повезло. С чего ты решил, что тебе повезет дважды?
Весьма справедливый вопрос, вынужден был признать Оскар. Он не нашёл ничего лучше, чем сказать:
– Эй, детка, мне всегда везёт. Ты же со мной.
Сьюзи покраснела. С тех пор, как вторжение Японии оставило её на Гавайях, она сильно загорела, однако, румянец, всё же, был заметен.
– Оскар, блин, ну зачем такое говорить?
– зло сказала она.
– Может, я серьёзно?
Она покраснела ещё сильнее. Затем, она вскочила и убежала в крошечную ванную. Какое-то время она просидела там, а когда вышла, её лицо оставалось красным. В глазах горел подозрительный огонёк. Она поманила Оскара пальцем - точно так же его звала мать, когда ему было четыре года.
– А, знаешь, это забавно.
– Что именно?
Чем бы Сьюзи там ни занималась, не смеялась она точно.